《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

- Но ныне в самом деле страшно сделалось мне! – затаив дыхание, бормотала она.

- Такова уж их природа. – со злостью сплюнула Глаша.

Сама носила под платьем своим немало синяков да ссадин, что учинялись в постели, оттого и понимала Глаша слёзы и стенания девицы пред нею.

- Неужто иную при дворе приблизит светлый государь Иоанн Васильевич?... – со страхом спросила Дуня. – И что нынче со мною будет?... Уж при дворе ведают все, что за службу несла я при дворе… Как нынче на меня смотреть-то будут, как не на суку паршивую?...

Глаша поджала губы, и будто бы мгновения думала, чем утешить девку. Глубоко вздохнув, женщина положила плечо на Дуни, да та как подскочит да вновь визг подымет.

- Да ты ж чего вопишь, аки ошпаренная! – едва не начала браниться, да замахнулась уж Глаша.

Дуня тотчас же подняла руку свою, и дрожащим пальцем указала на выход. Обернулась Глаша, и сама встала, как вкопанная.

На пороге стоял Фёдор Басманов, облачённый в чёрную мантию с саблей наперевес. Скрестил руки, да и прислонился полубоком ко стене. Завидев, как испуганно завизжала Дуня, рассмеялся юноша, заходя в скромную комнату.

- Вас, Глашенька, мой батюшка ищет. – произнёс Фёдор, бросив короткий взгляд на женщину.

Та свела брови и со всею силой сжала тряпку в руках, а затем и бросила в покосившееся ведро с разошедшимся жестяным ободом.

Глаша уж было вышла из комнаты, как обернулась. Опричник же бросил короткий взгляд на заплаканную Дуню, да точно оценил взглядом своим. Уголки губ его чуть поднялись, да на том юноша и покинул скромную комнату крестьянок.

Примечание к части Подписывайтесь на телегу: https://t.me/lavkamyaso

и на группу с моими рисунками: https://vk.com/chase_dreams

Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон!

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон! Глава 2.5

В палате будто бы сам воздух дышал свежестью – ныне отворены были окна, откуда веяла прохлада зимняя.

На высоком троне восседал государь. По его плечам спадало золото царских одеяний – они переливались в мягком свету свечи.

Подле Иоанна сидел писец, разложил слот свой на коленях, да чиркал пером, выводя букву за буквой, по мере того как лилась низкая и звучная речь царя.

С улицы отдалённо доносился шум со двора, но утопал он в мягкой игре деревянной дудки, на которой играл никто иной, как молодой опричник Фёдор Басманов. Юноша сидел у окна, и свет лился ему в спину, очерчивая пряди волос шёлковым блеском.

Веки Фёдора были приопущены, и взгляд ясно-голубых глаз таился под рядом чёрных чуть изогнутых ресниц. Тонкие пальцы перебирали по музыкальному инструменту, подчиняя потоки мелодии мерному и чистому звучанию.

На руках юноши поблёскивали драгоценные перстни тонкой работы. Во многих угадывалась рука чужеземных мастеров. Мало кто вглядывался в них, оттого и не помыслил никто, будто бы те перстни, что ныне украшали белые руки юноши, некогда таили сияние своё в царских сокровищницах.

Ныне едва настало утро. Быть может, то и было причиною настроя государева – сонного, ещё не отошедшего ото сна. В последнее время всё хуже и хуже почивал Иоанн в своих покоях, не находя сна до глубокой ночи.

Оттого, быть может, и речь его стала медленнее, да молчал Иоанн меж оконченными мыслями, точно пытаясь изловить какую вертлявую идею в собственном разуме. То и дело обращал он взгляд на окно, а быть может, и на слугу своего, что продолжал складывать мелодию.

Писец поднимал взгляд на царя, выжидая, чтобы владыка продолжил мысль, но лишь молчание было ему ответом.

Фёдор же изредка обращал взгляд на государя, да видно, шибко увлёкся музыкою, ибо вот уже не меньше, как четверть часа, юноша всё лил мелодию свою, точно птица в поле – лишь для собственного слуху да себе на отраду.

Медленно Иоанн поднял руку свою, ибо шум во дворе поднялся, что заглушал игру. Обратил взгляд свой царь на окно, и с тем же поднялся молодой опричник с места своего, да неспешно потягиваясь, обратил взор свой во двор.

Во двор нынче вновь дети-крепостные набежали. Снегу выпало многим выше головы – вот раздолье-то! Ребятня тотчас же придалися забавам – да как давай снежками перекидываться!

Усмехнулся Фёдор, опираясь руками на подоконник. Детвора по двору так и шныряла. Порой разбегались проказники, ежели конюхи прикрикивали на сорванцов, мол, лошадям неспокойно ото всей возни той. Ребята-то и отбегали, да лишь до пора до времени – и вот они вновь резвятся, верно, даже не ведая, будто бы они под окнами самого государя забавляются.

Улыбнулся Басманов, глядя вниз на детвору.

- Пущай беснуются. – с улыбкой ответил царь, уж отчётливо разбирая ребячий звонкий смех. – Уж кому, как ни детям на потеху снег сыплется с небес.

Басманов было обернулся, да украдкою взглянул на государя, и вновь обратился к окну. На выступе, на коие ставни опирались, выпало немало снега – столь много, что молодой опричник, едва закатав рукава одеянья своего, да зачерпнул в руках горсть, принявшись снежок комкать.