《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

- Как же можно дорожить тем, что и не принадлежит мне? – спросил юный опричник, да поддался вперёд. – Ведь клятву дал я, отныне и впредь, душа и тело мои, и жизнь моя принадлежит лишь тебе, великий государь.

- Так потому и не смей, Басманов, погибать, покуда не будет на то воли моей! – ответил Иоанн, глядя прямо юноше в глаза.

Насмешка терялась в глазах обоих. Голос царя был твёрд. Фёдор сглотнул, видя, как государь изводит его своим тяжёлым взглядом. Быть может, во всём повинно питьё, да только Басманов чувствовал, будто начал понимать тайну этих глубоких глаз, которые казались чёрными во мраке, но мысль ту облечь в слова не было ни сил, ни желания – ответ тот был в лёгкой дрожи в груди, в мимолётном ощущении, что слова будто украли прямо с губ, и уже никакой нету возможности вернуть их.

- Ежели воля ваша не супротивится с волею Господа... – тихо начал Фёдор.

- Даже если указ мой и будет разиться с волею Божьей, не окончишь ты службы, покуда не дам на то добра. – оборвал его на полуслове царь.

В покоях вновь повисло молчание.

Свеча дрогнула, хоть ветра и не было, точно невидимый дух посетил эту обитель. Неведомое чувство напомнило сам воздух, затаившийся в царских покоях, и опричник вместе со своим владыкой единовременно же и рассмеялись, беззлобно и легко.

Примечание к части Подписывайтесь на телегу: https://t.me/lavkamyaso

и на группу с моими рисунками: https://vk.com/chase_dreams

Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон!

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон! Глава 2.6

Коридоры вторили гулким эху шагу князя Василия Грязного. Его походка, лёгкая да чуть шатающаяся, знакома была всему дворцу царскому, да от того и заприметить можно было его издалека.

Как-то завелось уж, зачастую Васька был навеселе – то с пиру али застолья, то спохмела, то ли просто случай выдался заложить за воротник. Оттого и ныне шёл князь, размахивая чуть руками, точно пустыми рукавами.

Шатался он по дворцу, нежели направлено шёл куда-либо. Взгляд его плавал из стороны в сторону, то и дело оглядывая пролёты каменных лестниц, устланных красными коврами с узорами, глядел он и на высокие расписные своды, которые переплетались ветвями лозы над головою.

Наконец, сие праздное блуждание и обрело цель – в дальней зале, ежели следовать по коридору, слышна была музыка да звонкий смех.

Васька верно смекнул, что именно то он и искал. Пройдя к зале открылась ему картина, ослепляющая расслабленный ум его.

Ещё до того, как князь переступил порог, звуки музыки да смеха заполнили весь слух его.

Пёстрые пятна не давались взгляду, и продолжали метаться причудливыми формами меж собою. Лишь с усилием Василий стал угадывать в этой цветной круговерти пляски сарафанов да развивающихся атласных лент, вплетённые в длинные девичьи косы, человеческие фигуры.

Вглядываясь меж этих пёстрых верениц юных прелестниц, углядел Васька и музыкантов, что не раз играли на застолиях для братии опричниной да самого государя.

Девицы пересмеивались меж собою, и лёгкий смех их подобился звону серебряных колокольчиков, столь резв он был да переливист. Васька Грязной так и стоял на пороге, не смея войти, да всё глядел и глядел на сей круговорот.

Девицы подхватывали юбки свои, чтобы отпрыгивать друг ото друга да бегать, точно дети по зале. И всё никак не мог смекнуть, от кого же разбегаются девицы, покуда не заприметил в самом кругу Фёдора Басманова.

Молодой опричник был разодет в шёлковую рубаху, исшитую серебром поверх тёмно-изумрудной ткани. Глаза его скрывала повязка-пояс из бардового бархата. Девицы подбегали, касались его плеча, вьющихся волос, и тотчас же отбегали, одёрнув руку точно от огня.

Фёдор же, видно давал им приблизиться, да ровно настолько, чтобы игра продолжала звенеть юным веселием. Очередная прелестница была не столь резвой, нежели подруги её, да всё же Басманов перехватил руку её, да взялся за запястье.

Девушка остановилась, да перевела дыхание, убирая пряди волос своих, что растрепались в ходе забавы, за уши.

Басманов снял повязку, да вложил в руку девицы, а сам запрокинул голову вверх, да тряхнул головою своей, убирая волосы от лица своего.

Забава притихла, и вся зала переводила дыхание. Фёдор перевёл взгляд свой на Ваську Грязного, коий был всё это время будто бы и вовсе незрим.

Фёдор отдал знак скоморохам да девицам, дабы продолжилась игра, а сам отошёл ко столу, да махнул Ваське, дабы тот подошёл.

- Боюсь даже ведать, чем ты маешься, Федька! – с усмешкой молвил князь, да потирал уж руки, завидя, как Басманов наливает в две чаши вино из изящного серебряного кувшина, ручка коего изгибалась шеей лебедя.

- Что ж тут ведать? – с улыбкою ответил Фёдор, протягивая чашу другу своему. – Служба такая. Исполняю волю светлого царя нашего.

Юноша произнёс эти слова будто бы с сожалением, хотя улыбка на его лице была тому врознь.