Гондору не нужен Король

– Ты должен занять свое место в Седьмом ярусе, Таургон. Но делать это следует постепенно. Тем более, что я и сам пока не могу сказать, каково оно: твое место. Поэтому мы поступим так.

Ты внемлешь.

– Кто бы не предложил тебе начать со службы стражником, это было мудро. Но лорду Арнора не место среди простолюдинов. Поэтому для начала мы изменим совсем немного: не стражник, а Страж. Ты перейдешь в гвардию.

– Нет!

Он не рассержен, только удивлен:

– Нет, Таургон? Почему?

Как ему объяснить?! Стать Стражем – означает надеть герб Элендила!

Твой герб.

На который ты не имеешь права.

Лишь Король Арнора и Гондора – и его наследник – может носить его.

Арнора нет.

Королем Гондора отцу никогда не стать.

Носить герб Элендила для тебя – святотатство.

Да, Стражи его носят. Дань традиции. Зримое воплощение слов «Пока не вернется Король».

Но ты – именно ты! – не можешь его надеть.

…и не можешь этого сказать Диору. Не нужно ему знать о твоей родословной больше, чем он уже понял.

Но объяснить необходимо – и немедленно.

– Мой господин. Ты представляешь меня среди знатных юношей Гондора? Как я буду выглядеть в их окружении? Они движутся, говорят, мыслят по-иному!

Диор нахмурился:

– Я могу научить тебя.

– Можешь. Но чтобы я перестал выглядеть дикарем среди них, понадобятся годы. Стоит ли тратить их на это?

Сын Наместника молчал.

Таургон нащупал твердую почву и продолжил решительнее:

– Пойми, господин мой, если бы речь шла просто обо мне, я не стал бы спорить. Но я единственный арнорец, которого они видели… да и увидят в жизни. И, смеясь надо мной, они будут смеяться над Арнором. Ты можешь это допустить, господин мой?! Я – нет.

Диор мрачно оглаживал бороду.

Это был ответ.

И Таургон замолчал тоже.

– Но тогда, – медленно проговорил сын Барахира, – я не смогу предложить тебе ничего, достойного твоего рода. Возьми я тебя, скажем, секретарем – это будет унижение и оскорбление, пусть об этом и будем знать мы двое. А если нечто большее – окажешься прав ты, гвардия это или иное назначение.

– Значит, останется как есть, – улыбнулся северянин. – Моя гордость это стерпит. Стать простым стражником меня отправил отец, чтобы я лучше узнал Гондор. Исполнять волю отца – это в любом случае достойно.

– С этим не поспоришь, – кивнул Диор. – Но всё-таки…

– Мой господин, я всем доволен. Ты дал мне больше, чем я мог мечтать. Стоит ли менять то, что хорошо?

* * *

Жизнь вернулась в свое русло, словно не было разговора об Амон-Анвар.

Караулы, Хранилище, беседы с Диором.

Книги в Арнор. Маэфор шутил, что скоро охранникам придется обзавестись собственной телегой – библиотеку возить.

Весна прошла, близилось к концу лето. Это значит – соревнования. «Ты участвуешь», – сказал Денгар.

Ну, значит, участвуешь.

На каменных скамьях, в центре – это был он. Рядом с отцом: Барахир издалека выделялся белоснежной гривой, да и вообще – трудно не узнать Наместника даже издалека. Рядом с Диором была какая-то женщина – стало быть, Андрет, его жена. Таургон ни разу не видел ее, хотя за эти месяцы еще пару раз побывал у Диора дома.

Барахир ушел еще до полудня, как исчезла Андрет, Таургон тоже пропустил. А Диор остался.

Видишь, как ему приносят питье. Жарко.

– Лучники!!

Сейчас? Были же последними. Перенесли в середину? – ну ладно.

Гельмир, старый знакомый. Холодно поглядывает: дескать, посмотрим, кто кого на этот раз.

Ладно, посмотрим.

Пока Четвертый не взял ни одной награды; Денгар рассчитывает на тебя.

Стреляем. Отодвигают. Отодвигают. Отодвигают.

Остались вдвоем.

Дальше. Еще дальше. Гельмир тренировался, видно же; вот всё то свободное время, что ты в сидишь Хранилище, он не выпускал лука.

Еще дальше.

Его стрела уходит в край мишени.

– Таургон, Четвертый ярус!!

Ну вот, командир, ты сегодня вечером пируешь у лорда Харданга.

Что делать с двумя одинаковыми кубками? в Арнор отправить, пусть из них там пьют.

…на следующий год мишени отодвинули на противоположный край ристалища. У Гельмира ушло в край.

…на следующий – оба в яблочко. И ты предложил:

– С разворота?

Гельмира изумил твой тон: в нем не было чувства соперничества, так обращаются к товарищу, с которым связаны общим делом. Дело простое: устроить зрелище собравшимся. Недаром вас перенесли еще на пораньше, до полудня.

Гельмир кивает, вы становитесь спиной к мишени и стреляете с разворота.

Он даже и не попал.

Глупость все эти блисталища, конечно, но служба есть служба. Прости, Гельмир. Ты же натренируешься…

…на следующий год.

Их выпустили не раньше основных мечников, и на том спасибо.

Гельмир был напряжен, глаза горели. Не промажет. Попадет с разворота – и вряд ли в край. Значит, будем стрелять с разворота до первого… не то что промаха, просто до первого менее меткого выстрела. Вот это уже серьезно.

Вы вышли. Трибуны ревели при твоем имени, но и Гельмира приветствовали многие. Это правильно. Он молодец.

На поле расставляли первые мишени, это несерьезно, пока не отодвинут до противоположного края – можно покупать пирожки, заключать заклады, болтать о победителях времен твоего детства…

– Таургон, лови! – раздался крик с деревянных помостов.