Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Но несчастье не дремало, а, как писал в «Конармии» протеже Горького Исаак Бабель, ходило рядом «на мягких лапах». 14 апреля 1906 года на первой полосе газеты «World» появились две фотографии. Под одной было подписано «Семья Горького», под другой было изображение Андреевой с такой подписью: «Так называемая мадам Горький, которая на самом деле вовсе не мадам Горький, а русская актриса Андреева, с которой он живет с момента разделения с женой несколько лет назад». Сенсация была мгновенно подхвачена и растиражирована другими органами печати.

Газеты писали, что Горький якобы обманул американскую публику, назвав Андрееву своей женой, тогда как она «актриса, женщина легкого поведения», а свою законную жену с детьми бросил на произвол судьбы в России и тем оскорбил моральные устои американских граждан. Каким-то образом, несомненно, не без содействия эсеров, появилась в газетах хорошая фотография его жены с двумя детьми, присланная из России, а рядом портрет неизвестной красавицы в легкомысленном эстрадном туалете, и было подписано, что это мадемуазель Андреева, с которой Горький приехал в Америку.

Американская публика верила газетам, и лавина клеветы, грязных инсинуаций обрушилась на Марию Федоровну. Можно было удивляться, как она мужественно и стойко ко всему этому относилась. Из трех отелей Горькие были выгнаны, причем из последнего даже были выброшены их вещи среди ночи. К счастью, это было недалеко от клуба Молодых писателей, в обществе которых Горький накануне обедал с Марком Твеном. При содействии молодого писателя Лерой Скотта удалось устроить Марию Федоровну и Алексея Максимовича в общежитии при клубе, где они подверглись буквально домашнему аресту. Шторы на окнах были спущены, им не позволяли подходить к окнам, не позволяли выходить из клуба.

Алексей Максимович и Мария Федоровна решила игнорировать недостойную травлю, ни в коем случае не сдаваться и остаться некоторое время в Америке[БУРЕНИН Н. Е.].

Возможно, Горький надеялся, что газетная шумиха быстро сойдет на «нет» и все станет на свои места. Существует мнение, что он будто бы очень

рассчитывал на встречу <…> с владельцами банка «Кун, Лёб и К°»[252]

, с Якобом Шиффом, государственным секретарём по торговле и труду Оскаром Соломоном Штраусом и даже президентом <Теодором> Рузвельтом. Встречу с ними должен был организовать приёмный сын Горького Зиновий Пешков (Свердлов), старший брат бизнесмена, а впоследствии американского банкира Вениамина Свердлова [АБАРИНОВ], [SHERR. Рр. 160–190].

Однако, как об этом сегодня свидетельствуют документальные факты, Теодор Рузвельт отнюдь не горел желанием лично познакомиться с российской литературной знаменитостью. В своем письме от 15 марта 1906 года к Эптону Синклеру, который, по всей видимости, хлопотал о визите Горького в Белый Дом, президент США совершенно ясно высказал свое мнение и о русской Революции, и о личности Горького: