Горькое похмелье

– Заодно могут и по нам вдарить. Целоваться не станут.

Какой-то кавалерист упорно направлял коня навстречу потоку махновских войск. Его не хотели пропускать, оттесняли, грозя сбросить с моста.

– Черт дурной! Куда прешь поперек народа?

Конный – это был Павло Тимошенко – пробивался к Махно.

– Батько! – еще издали закричал он.

– Пушкарь? Павло?

Они одновременно соскочили с коней, пошли навстречу друг другу, обнялись.

– У тебя новая армия, батько? – обрадовался Павло.

– Новая-то новая, а вояк мало, – ответил Нестор. – От две пушки для тебя отбили, и боекомплект имеется. Начинаем все сначала…

– А я, як услыхав, шо ты снова воюешь – и до тебя, – объяснил пушкарь.

– Отпустили тебя красные? Чи удрал?

– Отпустили! Красни в газетах про тебя хорошо пишуть, героем обзывають! – Павло вытащил из кармана газету с оборванными для самокруток краями. – О! «Махновские повстанцы снова сражаются с деникинцами…», «Объявление Махно вне закона – провокация деникинской контрразведки». Такие дела!

– Несолидна якась газета, – сказал Нестор. – Маленькая.

– То я половыну скурыв. «Известия Реввоенсовета для Украины»…

– Подари шо осталось.

Грохотал мост под копытами, скрипели телеги. Канонада колыхала горячий летний воздух. Махно углубился в чтение газеты. Задов тоже склонился к Нестору, заглянул в текст.

– Ты шо-нибудь понимаешь в их политике, Лёвка? Шо-то тут не так! Душой чую, тут какая-то хитрость.

Задов пожал плечами, ничего не ответил.

– Союзника ищут? Поняли, шо окромя меня на Украине у них никого нема? – размышлял Нестор.

– Григорьев их навчив, – согласился Задов. – Обкусани оны со всех сторон, як бездомна собака.

– А может, тоже поняли, шо Третья революция начинается?

Лёвка только покачал головой. В политике он не был силен. Он – практик.

Мост уже опустел. Вдалеке на взгорке показался казачий разъезд. Какой-то казачок снял с плеча карабин, выстрелил. Пуля на излете просвистела над их головами.

– Пошли! Деникин сердится! – сказал Лёвка.

И они поскакали, догоняя ушедшее войско.

Вечером на правом берегу Днепра, в пятнадцати верстах от Никополя, в зоне действий атамана Григорьева, перед Лёвкой сидел с трудом отыскавший махновский отряд незнакомец в поношенном австрийском френче, казацких чакчирах, видавших виды сапогах. Село, в котором они остановились, как бы в насмешку над всей этой историей, носило название Красногригорьевка. В тесной крестьянской комнатке горела сальная свеча, потрескивал фитиль.

– А чого я тоби должен вирыть? – спросил Лёвка. – Може, ты провокатор?

– Документов с собой не ношу, – сказал незнакомец. – А что я от красных и с серьезным делом, напомню вам, что в городе Царицыне вы попали в тюрьму и допрашивал вас сам начальник местной ЧеКа Роман Савельевич Кущ.

– Ну, это не така вже велыка тайна. Про це пол-Царицына знало.

– Хорошо. А это?.. Вы подписали тогда секретную бумагу, что будете служить ЧеКа. Об этом знают только вы и товарищ Кущ. Ну и я – доверенный человек товарища Куща.

– Допустим, я тоби повирыв, – угрюмо сказал Задов: напоминание о Царицыне, где он получил вольную ценой подписания пакостной бумаги, не очень-то ему понравилось. – И шо из цього проистекае? Чого вы, к примеру, там думаете, шо атаман Григорьев захочет встреться с Махно?

– У товарища Троцкого хорошо работает разведка, – сказал незнакомец. – К тому же Григорьев наполовину разбит и нуждается в серьезной поддержке. Поэтому он придет к вам. И довольно скоро!

– Ну и шо?

– Товарищ Троцкий не возражает, чтобы батька Махно взял под себя остатки войска Григорьева… и стал вождем объединенной армии повстанцев и Левобережья и Правобережья. Всеукраинским батькой!

Задов покачал наголо обритой головой, сидящей на мощных плечах:

– Интересно, с чего це товарыш Троцкий так полюбыв товарыша Махно? До сих пор он анархистов на дух не переносыв.

– Бывает, муж жену не любит, а век с ней живет.

Лёвка не торопился отвечать, размышлял. Наконец сказал:

– Н-да, хитрые ты загадкы загадуешь. А у мене всього два класса хедера…

– И это мы знаем, – ответил посланец Регистрационного отдела РВСР. – Но сообразительности у вас на десять классов гимназии и еще на полный курс университета.

Задов не подал виду, что польщен комплиментом.

– Мне также поручено сообщить, что Реввоенсоветом рассматривается вопрос о присвоении Махно звания командарма Красной армии, – добавил незнакомец.

– А он и без вас командуе армией, хочь и в звании комбрига. Ну, на комбрига це он из уважения до товарыша Дыбенка согласывся, – заметил Лёвка и, немного помолчав, заговорил о главном, ради чего его разыскал посланец красных: – А вы там хоть подумалы, шо если батько покончит с самим Григорьевым, на нього набросится все григорьевске войско?! Нашу силу пока з его сылой не сравнять… Смертельный риск!

– Риск, конечно. – Посланец Троцкого встал. – Хорошо все продумаете – сведете риск к минимуму. Закон жизни.

Поднялся и Задов.