Город Менск

«Хрысьціна Луцкевіч, этнограф, спецыялістка па маскавазнаўству».

«Дзякуй, Хрысьця!» — подумала Вынтэнэ. Журнал опубликувал практически все фотографии из первоначального репортажа.

— «Чукчефобские тексты», — улыбнулась Вынтэнэ, вспомнив слова сотрудника ЧСБ, что обыскивал её в Москве.

— Что? — не понял Сьцяпан, но чукчанка только махнула рукой.

Их очередь подошла. Как и полагается в столовой самообслуживания, блюда были выставлены на подогретый металлический прилавок. Сотрудники в белых халатах и колпаках не успевали наполнять тарелки.

— Что будешь? — спросил кавалер.

Вынтэнэ уже неплохо ориентировалась в литвинской кухне. Поставила на поднос крупеню зь мясам, калдуны з бульбай, блюдце со сьмятанай, пенный густой зьбіцень в высоком бокале. Вот и достаточно для обеда. Сьцяпан последовал её примеру. Только вместо зьбітню взял бярозавік (прозрачный сладковатый сок берёзового дерева, распространённого в Литве и на крайнем западе Чукотки). Касьцюшка

заплатил за обоих.

Они выбрали столик возле окна, в стороне от шумных студенческих компаний.

— Приятно с тобой встретиться, — сказал библиотекарь.

Вынтэнэ давно уже привыкла к неправильному чукотскому — хорошо уже, что вообще говорят по-нашему. Она вспомнила, как в Анадыре они смеялись над алеутским и маньчжурским акцентами, как рассказывали анекдоты про бурятов и московитов.

И вот теперь она сама как московитка. И литвины не смеются, а наоборот — стараются понять.

— Спасибо, что помог мне с каталогом, — сказала в ответ.

— Это моя работа, — улыбнулся Сьцяпан. — Должен помагать читателям в их поисках информации.

Некоторое время ели молча.

— Ты очень интересно пишешь, — сказал библиотекарь, когда суп был доеден. — Я знал историю чукотского нашествия, но ты подала под новым углом…

— Вось яна! — воскликнула Тарэся.

Они с Насьцяй только что вошли в столовую.

— А мы тебя искали, чтобы пообедать вместе. Прывітанне, Сьцяпан! Бачу, вы ўжо пазнаёміліся.

— Прывітанне, — сказала Насьця

, улыбаясь чукчанке и библиотекарю.

— Насьця, Тарэська! — обрадовался Касьцюшка. — А я тут упражняюсь в чукотском языке.

— Вынтэнэ нас всех научит, — весело сказала Насьця.

— Не против, если мы нарушим ваш интим? — улыбнулась Тарэся.

Места за столиком хватило для четырёх. Очередь уже рассосалась, и, взяв по тарелке салата, девушки присоединились к Вынтэнэ и Сьцяпану.

— Я говорила с Уладзем, — невинно заметила Тарэся. — Он, конечно, сам не свой. Но всё в порядке. Он понял.

— Что понял?! — Вынтэнэ словно водой окатили.

— Понял, что тебе надо побыть одной. Да и ему тоже. Я сказала, что ты ночевала у меня.

— Спасибо, — вырвалось в Вынтэнэ.

— Ничего, в семье так часто бывает, — сказала Тарэська. — Вот мы с Насьцяй сколько ссорились и мирились. Правда?

Насьця вздохнула.

— Кстати, а как Сташка? — спросила она.

Сьцяпан замялся.

— Ничего, вроде. Мы теперь мало общаемся.

— А дети? — не унималась Насьця.

— Как всегда — неделю у неё, неделю у меня…

— Сташка — его бывшая супруга, — некстати пояснила Тарэська. — Они развелись два года назад. Двое детей…

Дальше обедали молча.

— В лабораторию пора, — сказала Насьця, когда всё было доедено.

— И мне надо работать, — сообщила Тарэська. — И тебе, Вынтэнэ, кстати, тоже…

Они встали из-за стола и вышли. Сьцяпан первым прервал молчание.

— Уладзь… — сказал он. — Это не Уладзь Радкевіч?

— Ён, — подтвердила Вынтэнэ. — Мой официальный супруг.

— Вы пасварыліся?

— Да, вчера.

— Понимаю, — Сьцяпан вздохнул. — Хотя, что это меняет? Мы ж можам быць сябрамі, праўда?

— Добра, — улыбнулась Вынтэнэ. — И в доказательство дружбы, помоги мне найти книжки по чукотологии.

Они рассмеялись, хоть и немного нервно.

х х х

Нагруженная книжками, Вынтэнэ вошла на кафедру. Тарэська ждала её. Видно было, что волнуется.

— Слушай, — начала она. — Извини, что мы так резко оборвали тебе флирт.

— Да какой там флирт! — запротестовала Вынтэнэ, но Тарэська лишь махнула рукой.

— Понимаешь, это не моё дело. И решать тебе… Но просто — один совет. Не надо сейчас порывать с Уладзем. Если ты сейчас ему изменишь — это конец. Я его хорошо знаю, да и тебя вижу. Вам трудно будет это простить.

Вынтэнэ молчала.

— Я и ему сказала то же самое: не надо бросаться в омут. А тем более — «мстить». Он, кажется, понял.

— Я думала, что у литвинов…

— …Свободная любовь? — подхватила Тарэська. — Да, это так. И бисексуальность, и эшанжизм… Но только тогда, когда пара готова к этому. А у вас сейчас не тот момент.

— Да я и не собира…

— Сьцяпан — прекрасный человек, — перебила Тарэська. — И ему сейчас очень одиноко. Да и ты не знаешь, куда податься. Оставь вас одних на день — и всё случится само собой. А что потом?