Город шаманов

В разгар веселья, когда я в очередной раз попытался отдать Карху варежки (чтобы она хоть руки погрела), а она меня пожелала накормить олениной с брусникой, ко мне на шкуры приполз волк. Был он сыт и безразличен. Глаза у зверя закрывались, а торчащие уши слушали погост и как-то ориентировались в гаме звуков.

– Один ты мне верный товарищ!

Волк зевнул и задремал с торчащими ушами.

– Нет. Не товарищ, – подумав и глядя на зверя, сказал я и прилег на его спину.

У меня задремать не получилось. Встрепенулись оба, услышав крик. Резко поднялись. Волк первым бросился на звук. Гейду остановилась, бросая танец, и недоуменно посмотрела в ту сторону, куда мы сорвались. Бубен замолчал, издав на прощанье тревожную вибрацию. Отчаянный женский крик повторился.

– Негостай, – сказал молодой лопарь и взволновано посмотрел по сторонам.

– Забыл про свою жену! – проворчала старая женщина, трогаясь в темноту. За ней потянулись все остальные.

– Хороший знак, – пробормотал шаман, – родится девочка в день большого праздника весны. Духи к ней станут особенно добры.

– Я хотел мальчика, – расстроился оленевод. Он поравнялся и зашагал рядом с нойдом. Старик легонько прикоснулся к нему.

– Вижу одних девочек. Много.

– Как это много?

– Каждый раз, рожая, жена будет приносить тебе дочь.

– У меня уже есть три!

– Я знаю. Будет еще восемь. Это огромное счастье. Твоя жена настоящая красавица и очень-очень плодовита.

Лопарь остановился. Его обтекали со всех сторон, толкали, но парень ничего не замечал, оставаясь в темноте один.

Возле нили[25] построен большой холодный шалаш без очага. Мы с волком замерли. Крик шел оттуда. Гейду всунула мне в руки тлеющий пучок травы и скользнула следом за пожилыми женщинами. Все они быстро и сноровисто раздевали роженицу. Голая, она изгибалась, и по снегу то и дело скользили длинные черные волосы. Шаман встал рядом, застучал в бубен.

– Сесса[26] тоже хорошая. Опытная и умелая. У такой рожать легко, – кивнул он на одну из женщин, – девочка определенно не простая появится на свет. Ей везет. Видишь знаки? Даже звезды к ней тянутся. Первые две уже начали писать имя.

Я ничего не видел, но на всякий случай кивнул с пониманием.

– А что с травой делать? – спросил я, глядя на чужое возбуждение и показывая тлеющий пучок.

– Нюхай.

– Где отец? – закричала гейду, оборачиваясь к лопарям. – Пускай готовит воду!

Женщины держали неспокойную роженицу подмышками, не давая ей полностью сесть, удерживая на полусогнутых ногах. Гладили бока живота, задавали ритм дыхания, показывая, как надо дышать.

– Да что ты, как в первый раз! Тужься! – рычала гейду. Она приняла плод. Быстро обтерла ребенка снегом, не прикасаясь к голове, и показала красный комочек из шалаша людям.

– Девочка, – сказала Карху. Ребенок заплакал. Шаман улыбнулся. И перестал играть.

– Морэм, – дал он имя. Наверное, звезды дописали.

Гейду кивнула, соглашаясь, и сунула ребенка матери, которую уже оттащили на шкуры. Прибежал отец с чистыми тряпками и котелком горячей воды. Чуть не столкнулся с Карху на выходе. Испуганно посторонился. Гейду вышла и устало вздохнула.

– Наступят времена, когда женщины будут рожать лежа, – вдруг сказал шаман, озаренный виденьем. – Мир перевернется, и железные олени поскачут по небу.

Саами вокруг заулыбались, начиналась очередная стариковская сказка. А там, где новая сказка, там и продолжение старого праздника.

– Ты еще скажи, что они спать будут, когда станут рожать, – вскричала беззубая бабка, и на ее слова тут же отозвались смехом. – Закрыла глазки, открыла – ребеночек! – старуха заходилась в смехе от придуманной шутки и вытирала слезы.

– Не все, но будут, – сказал шаман и пожал плечом.

Волк схватил меня за край куртки и потащил в темноту.

– Мне иногда тоже кажется, что я сплю, – пробормотал я ему, быстро переставляя ноги. – Куда ты меня тащишь? Отцепись.

Волк упрямо зарычал, не отпуская край куртки.

Глава 14

Мы сразу вступили в темноту, оставляя людей позади себя. Оживленный шум голосов, отдаляясь при каждом шаге, пропадал и глох. Мрачные силуэты малорослых деревьев смыкались за спиной, закрывая прежние видения, оставляя меня наедине с суровой зимней природой. Утоптанный снег скрипел под ногами. Пронзительно и протестующе визжал каждой разбуженной снежинкой. Я почти бежал. Волк обозленно рычал, не ослабляя хватку – сшитые шкуры трещали. Зверь дико вращал глазами. Нет-нет, да и мигали они адским пламенем. Чего так обозлился? Взбесился не иначе!

– Да что тебе надо от меня?!

Ответом мне было дикое и злобное рычание, переходящее в утробный клокот. Прижатые уши и собранная на загривке шкура говорили о серьёзных намерениях зверя. Я вдруг вспомнил, что он совсем дикий и сам прибежал из леса. Сразу стало страшно. Я никогда не боялся собак. С борзыми[27] вырос! Ползал с щенками по одному питомнику. Но был ли мне волк на самом деле таким же другом, как и дворовые охотничьи собаки?