Götterdämmerung: стихи и баллады

Заметает метельюПустыри и столбы,Наступает похмельеОт вчерашней гульбы.Заметает равнины,Заметает гробы,Заметает руиныМоей горькой судьбы.Жил парнишка фабричныйС затаенной тоской,Хоть и в школе отличник,Все равно в доску свой.Рос не в доме с охранойНа престижной Тверской,На рабочей окраинеПод гудок заводской.Под свисток паровоза,Меж обшарпанных стенОбонял я не розы,А пары ГСМ.И в кустах у калиткиТешил сердце моеНе изысканный Шнитке,А ансамбль соловьев.В светлой роще весеннейПил березовый сок,Как Сережа ЕсенинИли Коля Рубцов.Часто думал о чем-то,

Прятал в сердце печальИ с соседской девчонкойВсе рассветы встречал.В детстве был пионером,Выпивал иногда.Мог бы стать инженером,Да случилась беда.А попались парнишке,Став дорогою в ад,Неприметные книжкиТамиздат, самиздат.В них на серой бумагеМне прочесть довелосьПро тюрьму и про лагерь,Про еврейский вопрос,Про поэтов на нарах,Про убийство царя,И об крымских татарах,Что страдают зазря.Нет, не спрятать цензуреВольной мысли огня,Всего перевернулиЭти книжки меня.Стал я горд и бесстрашен,И пошел я на бойЗа их, вашу и нашуЗа свободу горой.Материл без оглядкиЯ ЦК, КГБ.Мать-старушка украдкой

Хоронилась в избе.Приколол на жилеткуЯ трехцветный флажок,Слезы лила соседкаВ оренбургский платок.Делал в темном подвалеКсерокопии я,А вокруг засновалиСразу псевдодрузья.Зазывали в квартирыПосидеть, поболтать,Так меня окрутилаДиссидентская рать.В тех квартирах был, братцы,Удивительный вид:То висит инсталляция,То перформанс стоит.И, блестящий очками,Там наук кандидатО разрушенном храмеДелал длинный доклад,О невидимой Церкви,О бессмертьи души.А чернявые девкиОх, как там хороши!Пили тоже не мало,И из собственных рукМне вино подливалаКандидатша наук.

Подливали мне виски,Ну, такая херня!И взасос сионисткиЦеловали меня.Я простых был профессий,Знал пилу да топор.А здесь кто-то профессор,Кто-то член, кто-то корр.Мои мозги свихнулись,Разберешься в них хрен —Клайв Стейплз (чтоб его!) Льюис,Пьер Тейар де Шарден,И еще эти, как их,Позабыл, как на грех,Гершензон, бля, Булгаков,В общем авторы “Вех”.Я сидел там уродом,Не поняв ни шиша,Человек из народа,Как лесковский Левша.Их слова вспоминая,Перепутать боюсь,Ах, святая-сякая,Прикровенная Русь.Не положишь им палецВ несмолкающий рот.Ах, великий страдалец,Иудейский народ.И с иконы РаспятыйВидел, полон тоски,

Как народ до закатаВсе чесал языки…Так на этих, на кухняхЯ б глядишь и прожил,Только взял да и рухнулТот кровавый режим.Все, с кем был я повязанВ этой трудной борьбе,Вдруг уехали разомВ США, в ФРГ.Получили грин-картыУмных слов мастера,Платит Сорос им гранты,Ну а мне ни хера.Средь свободной РассеиЯ стою на снегу,Никого не имею,Ничего не могу.Весь седой, малахольный,Гложет алкоголизм,И мучительно больноЗа неспетую жизнь…Но одно только греет —Есть в Москве уголок,Где, тягая гантели,Подрастает сынок.Его вид даже страшен,Череп гладко побрит.Он еще за папашуКой-кому отомстит.