Читаем Говори полностью

У меня в груди не умещаются выдох-вдох, пощади, – говорит Ахилл, – потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, день говорить с утра о малостях, жаться к твоей подушке, день отвезти тебя к стоматологу, прикупить одежки, день ухватиться за руки, когда лифт качнется, день не бояться, что плохо кончится то, что хорошо начнется.

Женя сидел на бортике ванной, она стояла перед ним на коленях, я видел только ее стриженную макушку, она делала ему минет, Женя смотрел мне в глаза, я стоял на пороге ванной, он смотрел мне в глаза, и его взгляд был спокоен.

Когда он кончил, на его лице не дрогнул ни один мускул.

4

Kakos – Плохой

ЖЕНЯ

– Норма в общепринятом смысле не добродетель, скорее отсутствие мужества, – говорит мне Константин Владиславович.

Мы сидим с ним на его кухне и едим тосты с непереносимо жгучей пастой – перец и немного томатов. Другой еды он не признает. Не признает он и постели: в его маленькой однушке расположен рабочий кабинет, там же ютится небольшая кушетка, больше годящаяся для сеансов психоанализа, чем для здорового сна.

– Понимаете, я никак не могу состыковать мозаику, что-то допонять о том, как лучше сложить свое бытие, чтобы оно стало чуть более выносимым и чуть более продуктивным. Почти постоянно меня подгоняет по ночам паника по поводу того, как быстро движется время и что его остается все меньше, – говорю я.

– Вам страшно? – спрашивает он.

Я смеюсь.

– Удивительно, но нет! Совсем не страшно. Я просто не могу спать. Еще немного, и это перейдет в нарколепсию, но даже это мне не особенно мешает. Мне не мешает практически ничего, в том-то и проблема.

– Могу вам только позавидовать, – он тоже смеется. – В таком случае, Женя, вам следует быть палачом. Палач – это легализованный убийца, подумайте об этом.

Он шутил, но я не засмеялся.

Одно из последствий антиутопии для личности, существующей в ее рамках, – отдаление и отвлечение от духовных и нравственных проблем, от вопросов о смысле жизни. В подобное «бегство от свободы», по Эриху Фромму, входят зависимость – отказ от независимости в угоду слияния с кем-то (или чем-то) внешним, чтобы обрести таким образом недостающую силу и значимость; разрушительность – где разрушение окружающего мира дает возможность избавиться от чувства собственного бессилия; и автоматизирующий конформизм – уравнивание и усреднение личности согласно предлагаемым, общепринятым шаблонам.

* * *

В моей маленькой стае верных оруженосцев и союзников меня не поняли, что совсем не удивило. Брат в ужасе лупал глазами, Таня спорила и пыталась что-то мне доказать.

После присвоения мне степени кандидата наук я подал заявления о приеме на работу сразу в несколько исправительных учреждений строгого режима. У работодателей возникали вопросы, но я хотел там оказаться, потому бодро и старательно вешал такую душистую лапшу, что сердца озверевших госслужащих таяли, как леденцы на солнце. Это мой долг перед обществом. Эти люди никому не нужны. Кто-то же должен. Я прошел большой курс углубленной психологии. Я хочу быть с ними в их последнем пути. Меня устраивает маленький оклад. Меня устраивает должность младшего надзирателя. Мне было предписано принести справку из ПНД, доказывающую мою вменяемость, наподобие тех, что запрашивают, когда люди хотят получить права.

Таня осознала, что ходит по тонкому льду в своих уговорах и скандалах, когда я после долгого отмалчиванья спросил ее, какое ей, собственно, дело до того, чем я занимаюсь. Ты же не я. С таким простым и четким аргументом сложно не согласиться, пусть и звучит он с оттенком хамства. Но я так редко что-то говорю, что могу позволить себе и клоунаду, и хамство. Я себе это разрешаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза