Граф Монте Кристо 1 часть

Then the three statues advanced towards him with looks of love, and approached the couch on which he was reposing, their feet hidden in their long white tunics, their throats bare, hair flowing like waves, and assuming attitudes which the gods could not resist, but which saints withstood, and looks inflexible and ardent like those with which the serpent charms the bird; and then he gave way before looks that held him in a torturing grasp and delighted his senses as with a voluptuous kiss.	И вот все три статуи объединились в страстном вожделении к одному возлюбленному, и этот возлюбленный был он; они приблизились к его ложу в длинных, ниспадающих до ног белых туниках, с обнаженными персями, в волнах распущенных кос; они принимают позы, которые соблазняли богов, но перед которыми устояли святые, они взирают на него тем неумолимым и пламенным взором, каким глядит на птицу змея, и он не имеет сил противиться этим взорам, мучительным, как объятие, и сладостным, как лобзание.
It seemed to Franz that he closed his eyes, and in a last look about him saw the vision of modesty completely veiled; and then followed a dream of passion like that promised by the Prophet to the elect.	Франц закрывает глаза и, бросая вокруг себя последний взгляд, смутно видит стыдливую статую, закутанную в свое покрывало; и вот его глаза сомкнулись для действительности, а чувства раскрылись для немыслимых ощущений. Тогда настало нескончаемое наслаждение, неустанная страсть, которую пророк обещал своим избранникам.
Lips of stone turned to flame, breasts of ice became like heated lava, so that to Franz, yielding for the first time to the sway of the drug, love was a sorrow and voluptuousness a torture, as burning mouths were pressed to his thirsty lips, and he was held in cool serpent-like embraces. The more he strove against this unhallowed passion the more his senses yielded to its thrall, and at length, weary of a struggle that taxed his very soul, he gave way and sank back breathless and exhausted beneath the kisses of these marble goddesses, and the enchantment of his marvellous dream.	Мраморные уста ожили, перси потеплели, и для Франца, впервые отдавшегося во власть гашиша, страсть стала мукой, наслаждение - пыткой; он чувствовал, как к его лихорадочным губам прижимаются мраморные губы, упругие и холодные, как кольца змеи; но в то время как руки его пытались оттолкнуть эту чудовищную страсть, чувства его покорялись обаянию таинственного сна, и наконец после борьбы, за которую не жаль отдать душу, он упал навзничь, задыхаясь, обессиленный, изнемогая от наслаждения, отдаваясь поцелуям мраморных любовниц и чародейству исступленного сна.
Chapter 32.	XI.
The Waking.	Пробуждение
When Franz returned to himself, he seemed still to be in a dream. He thought himself in a sepulchre, into which a ray of sunlight in pity scarcely penetrated. He stretched forth his hand, and touched stone; he rose to his seat, and found himself lying on his bournous in a bed of dry heather, very soft and odoriferous.	Когда Франц очнулся, окружающие его предметы показались ему продолжением сна; ему мерещилось, что он в могильном склепе, куда, словно сострадательный взгляд, едва проникает луч солнца; он протянул руку и нащупал голый камень; он приподнялся и увидел, что лежит в своем плаще на ложе из сухого вереска, очень мягком и пахучем.
The vision had fled; and as if the statues had been but shadows from the tomb, they had vanished at his waking.	Видения исчезли, и статуи, словно это были призраки, вышедшие из могил, пока он спал, скрылись при его пробуждении.
He advanced several paces towards the point whence the light came, and to all the excitement of his dream succeeded the calmness of reality.	Он сделал несколько шагов по направлению к лучу света; бурное сновидение сменилось спокойной действительностью.
He found that he was in a grotto, went towards the opening, and through a kind of fanlight saw a blue sea and an azure sky.	Он понял, что он в пещере, подошел к полукруглому выходу и увидел голубое небо и лазурное море.