Граф Монте Кристо 1 часть

Certainly, in the eyes of an artist, the exact and strict costume of Teresa had a very different character from that of Carmela and her companions; and Teresa was frivolous and coquettish, and thus the embroidery and muslins, the cashmere waist-girdles, all dazzled her, and the reflection of sapphires and diamonds almost turned her giddy brain.	Конечно, глазу художника точный и строгий костюм Терезы понравился бы больше, чем платья Кармелы и ее подруг; но Тереза была девушка легкомысленная и тщеславная; вышитая индийская кисея, затканный турецким узором пояс, пышный кашемир - все это ослепляло ее, а блеск сапфиров и алмазов сводил с ума.
"Luigi felt a sensation hitherto unknown arising in his mind. It was like an acute pain which gnawed at his heart, and then thrilled through his whole body.	Но и в Луиджи зародилось новое, неведомое чувство: это была щемящая боль, которая началась в сердце, а потом разлилась по жилам и охватила все его тело.
He followed with his eye each movement of Teresa and her cavalier; when their hands touched, he felt as though he should swoon; every pulse beat with violence, and it seemed as though a bell were ringing in his ears.	Он следил глазами за малейшими движениями Терезы и ее кавалера; когда они брались за руки, у него кружилась голова, кровь стучала в жилах, а в ушах раздавался словно колокольный звон.
When they spoke, although Teresa listened timidly and with downcast eyes to the conversation of her cavalier, as Luigi could read in the ardent looks of the good-looking young man that his language was that of praise, it seemed as if the whole world was turning round with him, and all the voices of hell were whispering in his ears ideas of murder and assassination.	Когда они разговаривали и Тереза, скромно потупив глаза, слушала речи своего кавалера, Луиджи читал в пламенных взорах красивого юноши, что речи его - восхваления; тогда ему казалось, что земля уходит у него из-под ног и все голоса ада нашептывают ему о смерти и убийстве.
Then fearing that his paroxysm might get the better of him, he clutched with one hand the branch of a tree against which he was leaning, and with the other convulsively grasped the dagger with a carved handle which was in his belt, and which, unwittingly, he drew from the scabbard from time to time.	Боясь поддаться безумию, он одной рукой хватался за зеленую изгородь, возле которой стоял, а другой судорожно сжимал резную рукоятку кинжала, заткнутого за пояс, сам не замечая, что то и дело почти вынимает его из ножен.
Luigi was jealous!	Луиджи ревновал!
He felt that, influenced by her ambitions and coquettish disposition, Teresa might escape him.	Он чувствовал, что может потерять тщеславную и самолюбивую Терезу.
"The young peasant girl, at first timid and scared, soon recovered herself.	А между тем Тереза, вначале робкая и испуганная, скоро оправилась от смущения.
We have said that Teresa was handsome, but this is not all; Teresa was endowed with all those wild graces which are so much more potent than our affected and studied elegancies.	Мы уже сказали, что она была красавица. Этого мало, - она была полна грации, той дикой грации, которая в тысячу раз пленительней нашей жеманной и деланной грациозности.
She had almost all the honors of the quadrille, and if she were envious of the Count of San-Felice's daughter, we will not undertake to say that Carmela was not jealous of her.	Она стала царицей кадрили, и если она завидовала дочери графа Сан-Феличе, то мы не смеем утверждать, что Кармела смотрела на нее без ревности.
And with overpowering compliments her handsome cavalier led her back to the place whence he had taken her, and where Luigi awaited her.	Когда кадриль кончилась, изящный кавалер, рассыпаясь в комплиментах, отвел ее на прежнее место, где ее ждал Луиджи.