Граф Монте Кристо 1 часть

The mandaia [*] never fails, never trembles, never strikes thirty times ineffectually, like the soldier who beheaded the Count of Chalais, and to whose tender mercy Richelieu had doubtless recommended the sufferer.	Нож не срывается, не дрожит, не бьет мимо, не принимается за дело тридцать раз, как тот солдат, который отсекал голову графу де Шале, хотя, конечно, возможно, что Ришелье поручил этого клиента особому вниманию палача.
Ah," added the count, in a contemptuous tone, "do not tell me of European punishments, they are in the infancy, or rather the old age, of cruelty."	Нет, - продолжал граф презрительным тоном, - не говорите мне о европейцах, когда речь идет о пытках; они в них ничего не понимают, это совершенные младенцы или, вернее, дряхлые старики во всем, что касается жестокости.
* Guillotine. "Really, count," replied Franz, "one would think that you had studied the different tortures of all the nations of the world."	- Можно подумать, граф, - сказал Франц, - что вы занимались сравнительным изучением казней у различных народов земного шара.
"There are, at least, few that I have not seen," said the count coldly.	- Во всяком случае, мало найдется таких, которых бы я не видел, - хладнокровно ответил граф.
"And you took pleasure in beholding these dreadful spectacles?"	- Неужели вы находили удовольствие в таких ужасных зрелищах?
"My first sentiment was horror, the second indifference, the third curiosity."	- Моим первым чувством было отвращение, потом равнодушие, под конец любопытство.
"Curiosity-that is a terrible word."	- Любопытство? Какое страшное слово!
"Why so?	- Почему?
In life, our greatest preoccupation is death; is it not then, curious to study the different ways by which the soul and body can part; and how, according to their different characters, temperaments, and even the different customs of their countries, different persons bear the transition from life to death, from existence to annihilation?	В жизни самое важное - смерть. Так разве не любопытно узнать, каким образом душа может расставаться с телом и как, сообразно со своим характером, темпераментом и даже местными нравами, люди переносят этот последний переход от бытия к небытию?
As for myself, I can assure you of one thing,-the more men you see die, the easier it becomes to die yourself; and in my opinion, death may be a torture, but it is not an expiation."	Смею вас уверить: чем больше видишь умирающих, тем легче умирать; а потому я убежден, что смерть может быть казнью, но не искуплением.
"I do not quite understand you," replied Franz; "pray explain your meaning, for you excite my curiosity to the highest pitch."	- Я вас не вполне понимаю, - отвечал Франц. -Поясните вашу мысль, вы не можете себе представить, до какой степени то, что вы говорите, меня занимает.