Граф Монте Кристо 2 часть

He was placed before a large glass, which reflected the whole apartment, and so, without any attempt to move, which would have been impossible, he could see all who entered the room and everything which was going on around him. M. Noirtier, although almost as immovable as a corpse, looked at the new-comers with a quick and intelligent expression, perceiving at once, by their ceremonious courtesy, that they were come on business of an unexpected and official character.	Неподвижный, как труп, он смотрел живым и умным взглядом на своих детей, церемонное приветствие которых предвещало нечто значительное и необычное.
Sight and hearing were the only senses remaining, and they, like two solitary sparks, remained to animate the miserable body which seemed fit for nothing but the grave; it was only, however, by means of one of these senses that he could reveal the thoughts and feelings that still occupied his mind, and the look by which he gave expression to his inner life was like the distant gleam of a candle which a traveller sees by night across some desert place, and knows that a living being dwells beyond the silence and obscurity.	Зрение и слух были единственными чувствами, которые, подобно двум искрам, еще тлели в этом теле, уже на три четверти готовом для могилы; да и то из этих двух чувств только одно могло свидетельствовать о внутренней жизни, еще теплившейся в этом истукане, и взгляд, выражавший эту внутреннюю жизнь, походил на далекий огонек, который ночью указывает заблудившемуся в пустыне страннику, что где-то есть живое существо, бодрствующее в безмолвии и мраке.
Noirtier's hair was long and white, and flowed over his shoulders; while in his eyes, shaded by thick black lashes, was concentrated, as it often happens with an organ which is used to the exclusion of the others, all the activity, address, force, and intelligence which were formerly diffused over his whole body; and so although the movement of the arm, the sound of the voice, and the agility of the body, were wanting, the speaking eye sufficed for all.	Зато в черных глазах старого Нуартье, с нависшими над ними черными бровями, тогда как его длинные волосы, спадающие до плеч, были совершенно белы, в этих глазах - как бывает всегда, когда тело уже перестает вам повиноваться, - сосредоточились вся энергия, вся воля, вся сила, весь разум, некогда оживлявшие его тело и дух.
He commanded with it; it was the medium through which his thanks were conveyed.	Конечно, недоставало жеста руки, звука голоса, движений тела, но этот властный взор заменял все.
In short, his whole appearance produced on the mind the impression of a corpse with living eyes, and nothing could be more startling than to observe the expression of anger or joy suddenly lighting up these organs, while the rest of the rigid and marble-like features were utterly deprived of the power of participation.	Глаза отдавали приказания, глаза благодарили; это был труп, в котором жили глаза; и ничто не могло быть страшнее подчас, чем мраморное лицо, в верхней половине которого зажигался гнев или светилась радость.
Three persons only could understand this language of the poor paralytic; these were Villefort, Valentine, and the old servant of whom we have already spoken.	Только три человека умели понимать этот язык несчастного паралитика: Вильфор, Валентина и тот старый слуга, о котором мы уже упомянули.
But as Villefort saw his father but seldom, and then only when absolutely obliged, and as he never took any pains to please or gratify him when he was there, all the old man's happiness was centred in his granddaughter.	Но так как Вильфор видел своего отца только изредка и лишь тогда, когда это было, так сказать, неизбежно, а когда видел - ничем не старался угодить ему, даже и понимая его, то все счастье старика составляла его внучка.
Valentine, by means of her love, her patience, and her devotion, had learned to read in Noirtier's look all the varied feelings which were passing in his mind.	Валентина научилась, благодаря самоотверженности, любви и терпению, читать по глазам все мысли Нуартье.