Грани пустоты

Собравшись, Костя с трудом отодвинул примерзший засов, последний раз вдохнул полной грудью в помещении, натянул толстый серый шарф до самых глаз и толкнул дверь. В лицо ринулся колкий поток заледеневших снежинок, заставивший зажмуриться.

Костя ненавидел зиму всей душой, насколько мог ненавидеть человек, скучавший по жарким пляжам и никогда их не видевший. Теперь от зимы никуда не деться.

Из соседних дверей выныривали другие бедолаги. «Отряд везунчиков» – прозвал их как-то Дайс. Шутка была чересчур саркастичной, но уцепилась за что-то и осталась в ходу. Быть может, за надежду, которую не мог уничтожить даже самый лютый мороз.

Они выстраивались в длинную шеренгу вдоль своих дверей, сто двадцать человек в серых шарфах и меховых шапках. Где-то над головой прокашлялся громкоговоритель и хрипло заиграл незнакомый мотив. Каждое утро новый, бодрящий и неизменно хриплый – после ледяной формы этот громкоговоритель был вторым раздражающим Костю фактором. Он и делал утро и последующий день окончательно дерьмовым, а вынужденное пребывание на краю света – невыносимым.

Костя закинул на плечо штатную винтовку (ему никогда не приходилось пускать оружие в ход, но регламент обязывал оттягивать им плечо) и развернулся в сторону севера. Всего три тысячи шагов до пустоты.

По правую руку стоял корпус ученых. Их было человек пятнадцать, может, чуть больше, Костя никогда не считал. Серые, неприметные, они почти сливались со стенами строений вокруг. Их глаза всегда смотрели сквозь тебя, будто проклятая пустота, которую они исследовали, уже прокралась внутрь. Высосала души и увела за грань еще живых людей. Или их уже нельзя было считать живыми?

Как бы то ни было, весь «отряд везунчиков» здесь только ради них. Охрана ученых по большей части состояла из муторной переноски оборудования, утренних бесполезных построений. И бесконечных дежурств, которые Костя ненавидел особенно. Военным не полагалось думать, им полагалось стоять и навевать ощущение защищенности на людей, которым не было до них дела.

А еще каждый месяц база переезжала. Металлические конструкции бараков собирались, грузились на машины и вновь разбирались километром дальше – в зависимости от того, насколько шагнула в их сторону бездна. Считалось, что жить ближе тысячи метров к ней опасно для здоровья. Ученые битый день проводили рядом со своими непонятными приборами, и вот что с ними становилось.

Костя снова вздрогнул. Сколько ни пытайся, не думать о пустоте невозможно. Весь долбаный год, что он здесь! Знал бы отец, куда отправил своего наследника… «Послужишь пару лет, отдохнешь от города, развеешься. Получишь красивый пункт в резюме. На благо народа, черт бы его брал». Нет, место в городском совете, которое готовил ему отец, безусловно, стоило таких стараний. Просто иногда (довольно часто, честно признаться) Костю пробирала злость. Как это забытое богами место может быть связано с его карьерой? Старания казались пустыми, время бездарно потраченным. Бесконечный снег вокруг вызывал трясучку.

Как бы нервный тик не начался, вдруг спохватился парень. Не лучшая болезнь для будущего политика. Год уже прошел, еще один – и он свободен. Все двери откроются перед ним после этой каторги.

Он снова перевел взгляд на ученых. Небольшая группа сонными мухами толпилась неподалеку. Негнущимися пальцами они доставали дешевые сигареты и пытались добыть пламя наперекор поднявшемуся ветру.

– Красиво сегодня, просто кайф. – Легкая ладонь хлопнула Костю по плечу. Он перевел раздраженный взгляд на Дайса, но отвечать не стал. Какой смысл спорить с восторженным безумцем. – Ставлю десятку, солнце покажется еще до полудня.

Рыжая челка торчала из-под меховой шапки, почти закрывая левый глаз, безбашенная улыбка озаряла все лицо – Костя не мог назвать Дайса другом, но порой этот парень скрашивал нудные дни его «злоключения». Дайс был крайне притягательным человеком, и весь отряд буквально слова из его рта вылавливал, но юноша не отлипал именно от Кости. Противоположности притягивались.

Из крайней двери шагнул капитан, и нестройная шеренга отряда вытянулась без приказа. Взгляд серых глаз быстро прошелся по солдатам, но будто успел заглянуть каждому в нутро. Костя всегда поражался этому умению капитана.

Серый взгляд – не сродни потерянным глазам ученых – пронзительный, серьезный, жесткий. Он уже вывернул твои кишки прямо тут, на белый снег, разглядел в деталях, просканировал все мысли и отпустил. Но только до следующего контакта.

И одновременно он был пустым. Совершенно пустым.

Однозначно Костя мог сказать только одно – капитан Блэк вызывал противоречивые чувства, но раскусить его не удавалось никому. Он был решающей причиной желания смыться отсюда побыстрее.

Капитан вышел перед солдатами на привычное место, чтобы раздать дневные задания. Но не успел.