Грани пустоты

Зазвучала тревожная сирена. Утро будто сменило краски. Когда происходит что-то страшное, непоправимое, ты моментально чувствуешь это. Ледяная волна накрывает, создавая в голове отвратительный вакуум. Мир вокруг красится совершенно по-другому, и даже белый снег не будет больше белым.

За год Косте доводилось слышать этот звук лишь однажды – на учениях. Он непроизвольно вызывал дрожь даже у самых стойких солдат. Резал не уши, а само сердце холодными иглами. Спастись от подступающей панической тошноты тогда удалось лишь мыслью, что угроза мнима.

Но на сегодня учений не было.

Сотня глаз метнулась в сторону пустоты. На секунду Косте показалось, что в привычной белой дымке он может различить непроглядную тьму, крадущуюся к ним… Он вгляделся и сморгнул. Нет, все было как обычно.

А потом он посмотрел на Дайса. Сам не понял почему. Вместо того чтобы броситься выполнять регламент эвакуации или просто глупо мельтешить под ногами у остальных, как полагалось городскому жителю, Костя взглянул на товарища.

Глаза Дайса были закрыты, дыхание ровное. Вокруг забегали остальные солдаты, капитан коротко отдал приказ к сборам и исчез у связистов. А Дайс будто вслушивался, забросив весь остальной мир на дальний план.

Острый звук сирены не стихал.

– Эй! – Костя не выдержал и толкнул товарища сильнее, чем собирался. Спокойный человек посреди паники пугал его сильнее всего.

Дайс раскрыл глаза, кивнул и отправился назад в барак за вещами. Инструкция предписывала брать только необходимое и покидать базу при малейшей опасности. Порядок действий заучил каждый новобранец.

– Идиот, – буркнул Костя и сам ожил, поспешил на сборы.

Даже дрожащими руками он справился за полминуты. Выбежал на улицу, уже не замечая мороза. Теперь холодно было и внутри, и снаружи.

Капитан Блэк стоял рядом с его дверью. В первую секунду Костя замер под его взглядом, и проклятый писк будто стих на эти секунды. Рядом с ними возник Дайс, но ничего не произнес.

– Мне нужны двое, доехать до базы Второй Державы и прояснить обстановку. – Сирена вернулась, и бесстрастный голос переплелся с ней. – Союзники не отвечают.

База Второй была ближе к пустоте, это знали все страны. Если для цивилизованных государств участие в экспериментах с пустотой всегда было добровольным, то военизированное общество Второй держало своих солдат и ученых в ежовых рукавицах. Это если мягко выразиться.

К сожалению, соседями Третьей Державы были именно они.

Дайс кивнул за обоих, и Блэк развернулся в сторону машин. Косте ничего не оставалось, как последовать за ними. Сирена стихла так же внезапно, как зазвучала.

В наступившей гробовой тишине казалось, что пустота уже сожрала его уши.

За руль сел Дайс, Костя устроился рядом, а капитан – за его спиной на заднем сиденье. Машина тронулась, и нервозность осталась в лагере. Дорога могла снимать страх, жаль, что лишь на время.

Дайс безмятежно смотрел на белоснежную гладь дороги, будто глотнул из своей знаменитой фляги, которую не могла найти ни одна живая душа. Судя по редкому, но отчетливому запаху – фляга все же существовала, но сегодня с собой он ее не взял.

На базе Второй Державы Костя еще не бывал, и предпочел бы не бывать никогда. Прежде он сталкивался лишь с дипломатами, «политчастью» союзников. Но даже они отпугивали, что говорить о военных.

Рядом с капитаном на заднем сиденье ехали их винтовки. Как положено, отполированные, с полным комплектом патронов. И как же Костя надеялся на оружие и одновременно страшился его. Смог бы он выпустить пулю? Нажать курок, если на союзной базе бунт?

Он зажмурил глаза и представил себя Настоящим Военным. Который без страха берется за любую работу, стреляет без промаха и мыслит без совести. Не дергается по утрам от бесконечной снежной пустыни и границы небытия под окном – просто потому, что ничего не ощущает. Ему не важны эмоции и прочие человеческие заморочки, ведь он Солдат, именно с большой буквы.

Перед глазами встал достаточно романтичный образ. И челка, как у Дайса, только черная, которую он так же небрежно смахивал под тихие вздохи восторженных девиц. Когда мысль дошла до них, весь образ Солдата рассеялся. Девицы, безусловно, любили непробиваемых мачо с границы. Но, вернувшись, он и так не будет знать отказа. Карьера, деньги и заработанный послужной список сделают свое дело. И знать никому не обязательно, как он тут страдал. И как боялся взять в руки поганую винтовку.

Мысли о толпе девиц, что уже через год бросится к его ногам, вызвала улыбку. Ради них ему не нужно становиться «непробиваемым», они и так клюнут. И это была весомая причина остаться здесь еще ненадолго.

Костя открыл глаза, чтобы застать все тот же пейзаж – унылое белое ничего, в котором с трудом можно разобрать колею. Но на этот раз он старался даже выглядеть спокойней. Третья Держава, гражданами которой они являлись, сохраняла нейтралитет. Но ко Второй питала особый интерес – при внешней угрозе именно бойцы Второй пойдут на передовую. Потому что могут и должны.