Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

11 июня Ленин, выступая перед Петроградским комитетом РСДРП(б), высказал целый ряд инсинуаций в отношении Церетели, который был избран главной мишенью. Министр был назван явным контрреволюционером, который хочет разоружить рабочих; «Церетели говорит, что, кроме большевиков, контрреволюционеров нет». Таких слов Церетели не говорил: он говорил лишь, что контрреволюция может проникнуть в Советы только через большевиков. Ленин лгал: «Мы шли на мирную демонстрацию, чтобы оказать максимум давления на решения Съезда, – это наше право, – а нас обвиняют, что мы устроили заговор, чтобы арестовать правительство». Конечно, это была демонстрация вооруженных людей – это зафиксировали многие очевидцы, которые вступали в пререкания с вооруженными большевиками. И конечно, целью большевиков являлся арест правительства, который произошел в другой раз. Ленин заключает свою речь с полной откровенностью: «мирные манифестации, это – дело прошлого». Чем и подтверждает все опасения Церетели.

Ситуация показала, что большевики вовсе не собираются действовать заодно со Съездом, и лишь используют его трибуну. Кроме того, большевики использовали провокацию, подписывая прокламацию со своими призывами от лица тех организаций, которые никаких решений по данному поводу не принимали.

12 июня на Съезде было оглашено предложение президиума провести во всех крупных городах массовую мирную (без оружия) манифестацию с возложением венков жертвам революции и поддержкой скорейшего проведения Учредительного собрания. При этом участие большевиков, несмотря на их деструктивную позицию, не отвергалось – напротив, они приглашались в состав комиссии по подготовке манифестации.

В ответ большевики посылают на трибуну Ногина (94) с целью зачитать своё заявление о событиях 9 и 10 июня. Решение Съезда о запрете большевистской манифестации он назвал «насилием над волей петербургского пролетариата». Съезд обвинен в том, что он не может порвать с контрреволюционерами. Большевики также заявили, что они не станут впредь «налагать на себя такие антидемократические ограничения». Это означало, что любой запрет на мирные или немирные манифестации большевики будут игнорировать.

Ногин разгласил обсуждения на закрытом заседании представителей фракций, упреждая неизбежное выступление Дана и Церетели, которые подготовили свои резолюции с осуждением большевиков за попытку проведения авантюрной манифестации и c требованием расследовать попытку проведения вооруженного шествия. По словам Ногина, Церетели высказался за признание действий большевиков заговором против Временного правительства и Съезда Советов. Что касается расследования «заговора», то оно понадобилось Церетели «исключительно для того, чтобы выдвинуть программу явно контрреволюциониого характера» – «чтобы произвести обезоружение петроградского пролетариата и раскассирование петроградского гарнизона».

Выступление Ногина было прервано, поскольку он попытался обманом высказать позицию большевиков ещё до официального доклада экстренной комиссии, которая обсуждала этот вопрос. Ногин требует позволить ему огласить оставшуюся часть заявления, угрожая решением большевиков, что они в противном случае уйдут с заседания. Ногин был лишен слова, после чего часть большевиков покинула зал.

Огласить подготовленную резолюцию поручено Либеру (47). Резолюция неявно обвиняла большевиков в контрреволюционности: не называя их, текст гласил, что сложностью ситуации пытаются воспользоваться контрреволюционные силы, выступающие под чужими (большевистскими) знаменами. Поэтому Съезд «решительно осуждает предпринятую 9 и 10 июня попытку устроить в Петрограде демонстрацию втайне от Совета, без принятия сколько-нибудь действительных мер для того, чтобы эта демонстрация не оказалась вооруженной и не привела бы к гибельным для революции кровавым столкновениям». Поэтому: «всякие вооруженные выступления, не исключая и манифестации с участием вооруженных людей, могут устраиваться лишь по постановлению Советов, как единственных органов, представляющих волю всей революционной демократии». «Всякое нарушение этого постановления играет в руку контрреволюции и грозит положить начало гражданской войне». С целью расследования обстоятельств тайной подготовки провокационной манифестации, резолюция постановляла учредить комиссию с представительством всех партий.