Гражданин Галактики

Вообще-то говоря, ваша небольшая компания должна была бы собраться на нижнем уровне, чтобы к ней могли бы присоединиться технические работники, особенно Джимми Вашингтон со своим штатом. Но это невозможно было осуществить, не удалив куда-нибудь мистера Бонфорта. Поэтому мы и собрались отдельно. Но, конечно, технический персонал не отказал в удовольствии отметить ночь выборов самостоятельно. Я поднялся.

— Пойду с вами, Родж, поприветствую гарем Джимми.

— Вы же знаете, что не должны этого делать.

— Но так принято, ведь верно? И тут нет ни капли риска. Как вы думаете, сэр? — повернулся я к мистеру Бонфорту.

— Очень хорошая мысль.

Мы спустились на лифте, прошли через молчащие пустые квартиры и офисы — мой и Пенни — и попали в настоящий бедлам. Стереоприемник орал во всю мощь, на полу царил полный беспорядок, а все присутствующие либо пили, либо курили, либо делали и то, и другое. Даже Джимми Вашингтон слушал новости со стаканом в руках. Он не пригубил из него — он вообще не пил и не курил. Несомненно кто-то просто сунул ему стакан, и Джимми взял. Он обладал прекрасно развитым чувством такта.

Сопровождаемый Роджем, я обошел помещение крутом, тепло и очень искренне поблагодарил Вашингтона и попросил прощения за то, что очень устал.

— Я поднимусь наверх и прилягу. Извинитесь за меня перед всеми.

— Да, сэр. Вы должны беречь себя, господин министр.

Я вернулся назад, а Родж направился к общественным тоннелям.

Пенни встретила меня прижатым к губам пальцем, призывая к молчанию. Бонфорт дремал, и звук приемника был приглушен. Дак все еще сидел перед аппаратом, поломав руки та бумаги с расчетами Воджа. Калек лишь кивнул и поднял свой стакан.

Я попросил Пенни смешать мне скоч с водой, выпил и отправился на балкон. Была ночь, и по часам, и фактически. Почти полная Земля ослепительно сияла на фоне звезд, ярких, как бриллианты в витрине ювелирного магазина Я отыскал Северную Америку я попытался найти маленькую точку, которую покинул несколько недель назад.

Потом я вернулся в комнату. На Луне только-только наступила полночь. Немного позже вернулся Родж и сел перед своими листочками. Бонфорт снова проснулся.

Теперь начали поступать решающие сообщения, и все притихли, чтобы не мешать Роджу и Даку. Прошло много-много времени, прежде чем Клифтон откинулся на спинку стула.

— Все, шеф, — сказал он. — Мы выиграли Большинство, не меньше чем в семь мест, вероятнее всего — в девятнадцать, а может быть, и больше чем в тридцать.

— Вы уверены? — тихо спросил Бонфорт после паузы.

— Совершенно. Пенни, переключитесь на другой канал и посмотрите, что там.

Говорить я не мог и просто молча сел рядом с Бонфортом. Отцовским движением он взял мою руку, и мы оба стали смотреть передачу. Первая же станция, которую поймала Пенни, передала

— …несомненно, друзья. Семь электронных мозгов сказали «да», «Цириак» отвечает «может быть». Экспансионистская партия выиграла решающую… — она переключилась на другой канал.

— …утвердится на своем временном посту на следующие пять лет. Мы не смогли отыскать мистера Кирогу, но его главный менеджер в Новом Чикаго признал, что данный расклад уже не может быть изменен…

Родж вскочил и подбежал к видеофону. Пенни выключала звук. Диктор продолжал шевелить губами, повторяя то, что мы уже знали и так.

Родж вернулся. Пенни включила звук. Диктор поговорил еще несколько секунд, остановился, прочитал какую-то протянутую ему бумажку и растянул рот в широкой улыбке:

— Друзья! Теперь я предоставляю слово премьер-министру. — Картинка сменилась, и на экране возник я сам, читающий победную речь.

Я сидел и упивался ею. Чувства мои смешались. Все выглядело так, будто шло в прямом эфире. Я немало потрудился над речью и прекрасно сознавал это. Человек на экране был похож на усталого, потного, но умиротворенного триумфатора. И вот, наконец, раздались заключительные слова:

— Давайте вместе идти вперед, за свободу для всех!

И в этот момент за спиной послышался какой-то шум.

— Мистер Бонфорт, — закричал я. — Док! Док! Скорее!

Бонфорт схватил меня правой рукой и очень взволнованно попытался что-то сказать. Но не смог. Язык отказался служить ему, и могучая неукротимая воля этого человека не смогла заставить слабую плоть повиноваться.

Я поднял Бонфорта на руки. Его дыхание пресеклось, и он скончался.

Дак и Калек спустили тело на лифте. Моя помощь не понадобилась. Подошел Родж, положил руку мне на плечо, постоял так и ушел. Пенни вслед за остальными спустилась вниз. Я снова вышел на балкон. Мне был необходим «свежий» воздух, даже если это был тот же самый химически чистый воздух, что и в жилой комнате. Но мне он казался свежим.

Врата убили его — это так же верно, как если бы они воткнули ему нож под ребра. Несмотря на все, что мы сделали, на весь риск, на который пошли, в конце концов они убили его. Это было самое настоящее грязное убийство.