Гражданин Галактики

Мне не пришлось спать с того самого момента, как я обещал Пенни быть на аудиенции у короля, если Бонфорт не поправится. Поначалу я честно пытался заснуть — нельзя выходить на подмостки с мешками под глазами, висящими, как уши гончей, — но то, что я изучал, так захватило меня, а в столе Бонфорта оказался такой большой запас возбуждающих таблеток… Поразительно, как много можно сделать, работая двадцать четыре часа в сутки, если никто не мешает, а наоборот, все готовы помочь в любом вопросе.

Незадолго до прибытия на Новую Батавию ко мне вошел доктор Капек и сказал:

— Все, хватит готовиться.

— Почему? — спросил я.

— Потому. Мы не хотим, чтобы, появившись перед императором, вы валились с нот от усталости. Это, — он показал мне шприц, — заставит вас спать до самой посадки, а потом я дам вам возбуждающее.

— Выходит, вы считаете, он

не будет готов?

Вместо ответа Калек сделал мне укол. Я попытался закончить чтение речи, которую держал в руках, но заснул через несколько секунд. Следующим, что я помню, были слова Дака, произносимые раздельно:

— Вставайте, сэр. Пожалуйста, вставайте. Мы сели на космодроме Новой Батавии.

8

Наша Луна — безатмосферная планета, и поэтому даже межпланетник может опуститься на ее поверхность. Но поскольку «Том Пейн» проектировался так, чтобы все время оставаться в космосе и обслуживаться только на орбитальных станциях, его необходимо было сажать в специальную колыбель. Жаль, что я проспал эту операцию, — говорят, по сравнению с нею заставить яйцо стоять на тарелке вертикально — плевое дело. Дак был одним из полудюжины пилотов во всей Солнечной системе, способных это проделать.

Мне даже не удалось поглядеть на «Томми» в колыбели. Все, что я видел — это внутренность подвижного тоннеля, присоединенного прямо к выходному люку корабля, и пассажирский лифт Новой Батавии. Эти лифты такие скоростные, что при низкой лунной силе тяжести на середине пути вы снова оказываетесь в невесомости.

Сперва мы прошли в апартаменты, предназначенные лидеру лояльной оппозиции, — официальную резиденцию Бонфорта до тех пор, пока он не придет к власти после выборов. (Если, конечно, придет!) Гигантские масштабы этих покоев заставили меня подумать в изумлении, на что же, в таком случае, похожи апартаменты премьера. Наверное, Новая Батавия — самая великолепная столица в истории человечества. К сожалению, ею нельзя любоваться снаружи. Но этот маленький недостаток всего лишь следствие того факта, что Новая Батавия — единственный город во всей Солнечной Системе, который способен противостоять даже ядерной бомбардировке. Вернее было бы сказать, «в целом противостоять», поскольку немногие поверхностные сооружения будут разрушены. Покои Бонфорта включали в себя расположенную на крутом обрыве утеса верхнюю жилую комнату с покрытым прозрачным куполом балконом, откуда можно было любоваться звездами и Матерью-Землей. Но спальня и офис находились тысячью футами ниже, в недрах скального монолита, куда вел его личный лифт.

У меня не было времени как следует исследовать апартаменты — пора было одеваться для аудиенции. Даже на Земле у Бонфорта не было камердинера, но Родж настоял на том, чтобы «помочь» мне (на самом деле он только мешал) навести последний лоск. Мне предстояло надеть старинную придворную одежду, состоявшую из бесформенных трубкообразных брюк, дурацкого жакета с ласточкиным хвостом сзади (и то и другое — черного цвета), а также белой сорочки с тугим нагрудником, «крылатым» воротником и белым галстуком в виде банта. Рубашка Бонфорта представляла собой единый кусок, поскольку (я думаю) не было никого, кто мог бы указать ему на ошибку. На самом деле все это надо надевать одно за другим, а галстук должен затягиваться вручную. Но трудно ожидать, чтобы человек одновременно разбирался и в политике, и в старинной одежде.

Это был ужасно уродливый костюм, но он оказался прекрасным фоном для ордена Вильгельмины, разноцветной диагональю пересекшего мою грудь. Я посмотрел на свое отражение в большом стекле и остался доволен. Единственная радужная деталь на фоне мертвенно-белого и мертвенно-черного — это здорово. Древняя одежда, может быть, и уродлива, но в ней есть достоинство и величавость. Я решил, что мой вид понравится Его Величеству.

Родж Клифтон дал мне свиток, должный изображать список назначений на министерские посты. Отпечатанную копию настоящего списка, который был передан из рук в руки Джимми Вашингтоном государственному секретарю сразу после посадки, он положил в карман моего костюма. Во время аудиенции император должен объявить, что с удовольствием приглашает меня сформировать кабинет, а я, в свою очередь, — смиренно представить кандидатуры. Все назначения были якобы секретны до тех пор, пока Его Величество милостиво их не одобрит.