— Не первый Грэй на моей шее, — пафосно ответил он. — Кроме того, я, наверно, просто привык, что утром мы занимаемся подготовкой и помощью, просто заниматься своими делами скучно. И теперь я понимаю, почему Кристофер возился с тобой: пока я объясняю Максимилиану, я сам лучше разбираюсь в материале.
***
Теперь Ричард сам ловил на себе взгляды Кристофера, отчего у него появилось лёгкое чувство дежа вю: то же самое было в первый год обучения, когда они ещё не дружили, но Кристофер точно так же на лекциях сидел и бросал в сторону Ричарда нечитаемые взгляды.
Кристофер тоже заметил, что его внимание обнаружили, но больше никаких попыток сближения не предпринимал. Ричард решил поступать так же, не зная, чего ждать от друга, которого язык пока не поворачивался назвать бывшим.
Поскольку сейчас они были заняты написанием квалификационной работы, формат самих занятий поменялся. Теперь до обеда они могли записаться на консультацию к профессору Кэмпбеллу, если он был свободен от лекций второкурсников, или сидели в библиотеке среди книг. И раз в неделю они должны были отчитываться перед профессором о проделанной работе, принося ему свои черновики на проверку. Обычно Ричард приходил к профессору в середине недели, потому что в это время был самый маленький наплыв тех, кто желал показать свои черновики. Кристофер тоже выбрал середину недели, и Ричард не знал, насколько случайным был этот выбор.
После обеда было время практики, когда весь курс собирался в госпитале. С каждым годом поток раненых становился как будто только больше, поэтому работы для студентов было более чем предостаточно. Нужно было делать сразу всё: исцелять, снимать порчи и очищать от проклятий, благословлять резерв ведущих целителей, чтобы помочь пополнить им силы. Ричард работал день через день: первый день он занимался порчами и исцелениями в паре с Эндрю Лайтом, во второй день стоял в круге из трёх святых, помогая исцелять или очищать. Благословениями он занимался по возможности в любой день, поскольку собственного резерва ему хватало, чтобы и благословить, и поработать. Иногда он помогал с этим Анджелине Остин, которая уже после двух благословений сидела бледная где-нибудь в уголочке минимум час.
На ужине все студенты третьего года были уставшие и зевали.
— Мы сегодня занимались срочной отправкой припасов на фронт в те области, куда нельзя доставить железной дорогой, — рассказал Джеймс однажды, когда Ричард спросил, как прошёл его день. — Жуткие помехи на канале связи: отступники как-то выяснили, что именно, когда, откуда и куда мы отправляем, и устроили перехват. Мы бы потеряли половину груза, если бы вовремя не получили сообщение, что груз не приходит в место назначения. Тех магов, кто отвечал за доставку, вызвали к императору, и, думается мне, ничего хорошего он им не скажет.
— А вы? — Ричард бросил обеспокоенный взгляд на Джеймса.
— А что мы? — пожал тот плечами, зевая. — Мы просто студенты. Нам сказали сделать портал, мы сделали. Нам сказали отправлять, мы отправили. Всё точно по инструкции. Мы не отвечаем за безопасность. Во всяком случае — пока не отвечаем. Когда придётся там работать, уровень ответственности поменяется. Честно говоря, работа портальщика уже не кажется мне такой уж лёгкой и непыльной. Раньше нам никогда не говорили, что точку приёма можно перехватить. Но отступники не стоят на месте, они используют все возможные способы, чтобы вырвать у нас победу любой ценой, в то время как мы связаны правилами и законами. Туда не ходи, это не делай… кажется, я начинаю понимать, почему мы проигрываем, — горько заметил он. — Мы слишком консервативны.
— Думаешь, мы проиграем? — тихо спросил Ричард, оглядываясь, не подслушивает ли их кто-нибудь. Приказом императора было строго запрещено вести упаднические беседы.
Джеймс наклонился ближе к Ричарду.