Грехи в наследство

— Во время одного из Крестовых походов шкатулка была захвачена в Константинополе в качестве добычи и вывезена во Францию. Похитивший ее крестоносец подарил шкатулку церкви в своем родном городе, где она и хранилась долгие годы. Во время очередной войны церковь была разграблена и сожжена, а шкатулка, ставшая уже местной достопримечательностью, бесследно исчезла. В 1805 году Никита Васильевич случайно увидел ее в окне антикварного магазина в Лондоне и купил за весьма скромную сумму. Владелец уникальной вещи даже не подозревал о ее истинной стоимости, а вот Денисов-Долин сумел разгадать в ней высокое мастерство резчиков.

Рязанцев помолчал, потом остро глянул на меня и с расстановкой произнес:

— Из всего написанного о Никите Васильевиче интересуют меня только два обстоятельства. Первое, ходили слухи, что, проживая в Англии, Денисов-Долин примкнул к масонам, а вернувшись в Россию, организовал свою собственную масонскую ложу. В 1822 году, напуганный активизацией будущих декабристов, Александр I подписал рескрипт о запрещении всех тайных обществ на территории Российской империи. Император повелел «все тайные общества, под какими бы наименованиями они ни существовали, как-то: масонских лож или другими, закрыть и учреждение их впредь не дозволять». В целом масоны подчинились указу, но ряд лож ушли в подполье и еще несколько лет продолжали действовать тайно. К таким, очевидно, принадлежала и ложа, возглавляемая Никитой Васильевичем. Слухи дошли до царя. Тот, хоть и уважал графа, разгневался сильно. Денисов-Долин был срочно вызван к императору для объяснения, а в его имение явилась комиссия для расследования антигосударственной деятельности. Все ждали опалы, но гроза, вопреки прогнозам, неожиданно миновала Денисова-Долина. Сегодня найти объяснение столь необычному везению уже не представляется возможным. То ли Никита Васильевич сумел доказать царю лживость обвинений, то ли ему простили грехи за заслуги перед Отечеством. Уже подаренные государству коллекции живописи стоили немало, а тут вдруг из подмосковной Марьинки исчезла и коллекция камней.

— Думаете, откупился?

— Не сомневаюсь. Подарил и дал обещание больше не шалить. Собрание гемм было тщательно описано, и, если позже одна часть его объявилась в Румянцевском музее в Москве, а другая в столице, значит, так оно и было. Но не это интересно! Куда делась шкатулка? С тех пор ведь ее никто не видел.

— Наверное, тоже подарил. Шкатулка, конечно, вещь дорогая, но жизнь стоит дороже.

— Не согласен. Будь она передана государству, ее след в конце концов обязательно бы обнаружился. А тут она как в воду канула. Нигде ни одного упоминания. Загадка, но не единственная! Есть и другие. Вот, например, такая. Графа вызвали в столицу для объяснения в разгар строительства нового дома в его подмосковной Марьинке. А перед самым отъездом Никиты Васильевича в имение нагрянула та самая комиссия. Дом был обыскан, личные бумаги графа опечатаны и вывезены для дальнейшего тщательного изучения. Долгое время о них ничего известно не было, а в наши дни их следы обнаружились в архиве ЦХИДК.

— Что за организация?

— Центр хранения историко-документальных коллекций бывшего Особого архива КГБ СССР.

— Разве туда есть доступ? — поразилась я.

— Теперь есть. Так вот, в фондах архива находятся на хранении как обширные коллекции документов братств в целом, так и бумаги частных лиц. Поскольку они теперь доступны, я занялся их изучением и случайно наткнулся на архив Денисова-Долина.

— И что?

— В архиве есть документы, касающиеся строительства дома в Марьинке. Знаете, что меня поразило? Количество людей, привлеченных к работам. Их число втрое, слышите, втрое превышало то, что было необходимо для постройки дворца. Это особо отмечалось членами комиссии. И заметьте, все они трудились в усадьбе в течение года, а дом так и не был достроен. Невольно возникает вопрос, чем же они все это время занимались? И тут очень кстати вспоминаются слухи о подземных ходах, которые бытовали в округе вплоть до семнадцатого года.

— Зачем Денисову-Долину были нужны подземные ходы?

— Насчет ходов не уверен, но в обществе шептались, что у себя в подмосковном имении граф соорудил тайный масонский храм, где в большом секрете должны были проводиться собрания братьев ордена. И это второе интересующее меня обстоятельство.

— Считаете, это правда?

— Храм-то? Уверен! Часть людей работала наверху, а часть под землей. В этом случае понятно, почему работы по возведению дома продвигались так медленно.

— А шкатулка? К ней все это какое отношение имеет?

— Шкатулка была спрятана в храме!

— Более реальных свидетельств, кроме легенд, нет?

Рязанцев внимательно посмотрел на меня и задумчиво произнес:

— Давайте договоримся. Я очень, слышите, очень хотел бы иметь эту шкатулку. И готов выложить за нее весьма солидную сумму. Вы меня понимаете?

Теперь наступила моя очередь кивать, что я и сделала. Как тут было не понять? Он коллекционер, и у него есть мечта, за которую он согласен отдать все.