Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

– Как ни странно, нет. Удивляюсь только, и отчего это все самые агрессивные люди так любят настаивать, что на самом-то деле они тихие и робкие? – Я задумчиво посмотрела на него. – Да, Лиза была совершенно права. Она все твердила мне, что ты не придаешь этому никакого значения.

Веселье сбежало с его лица, как будто выключили свет.

– А с какой стати? Какой мужчина когда-либо особо переживал из-за того, что стало известно, что он любовник какой-нибудь девушки?

По земле рядом с нами, напыжившись и самодовольно изгибая шейку, прохаживался голубь. На перышках его переливались радужные цвета, как пятна бензина на текущей воде.

– Просто ответить нечего, – наконец произнесла я.

На лицо Кона вернулся свет – во всяком случае, отблеск былого света.

– Не совсем. Ты права. Я себя вел гнусно, но просто от радости по такому поводу. Прости меня.

– Ничего.

Внезапно мы словно бы преодолели ров с водой и понеслись по гладкой прямой. Я расслабилась и прислонилась к воротам. Мы снова улыбнулись друг другу, на этот раз со взаимопониманием. Для стороннего наблюдателя сцена развивалась вполне закономерно. Наверное, даже из дома был явственно различим румянец у меня на щеках, а Кон стоял передо мной в позе, выражавшей нерешительность и даже унижение – если не видеть его глаз.

– А ты сильно против? – резко спросил он.

– Роли бывшей любовницы, которую ты навязал мне в последнюю минуту? Да нет, раз уж все равно никто не знает, кроме дедушки. Хотя буду ли я против или нет, больше всего зависит от тебя.

– В смысле?

– В смысле, что я не собираюсь делать вид, будто вернулась назад затем, чтобы упасть к твоим ногам, Кон Уинслоу.

Он ухмыльнулся:

– Пожалуй. Я понимаю – это значило бы просить слишком многого.

– Следовало бы тебе подумать об этом прежде, чем целовать меня. – Я прислонилась к воротам и холодно добавила: – Или тебе действительно хочется оказаться рядом со мной перед алтарем под дулом дедушкиного ружья?

Наступила ошеломленная тишина. Ага, не без злорадства подумала я, это пробило твою насмешливую самоуверенность. Я подняла голову и улыбнулась:

– Да, просто удивительно, как же вы с Лизой не подумали об этом раньше. Возможно, дедушка решит, что никогда не поздно исправить старые ошибки. И вдруг на этот раз я соглашусь.

Снова тишина, два медленных биения сердца.

– Ах ты, маленький дьяволенок! – Это было первое искреннее чувство, какое Кон выказал за все время нашей беседы. – Кто бы подумал… – Он вдруг умолк. Длинные губы чуть изогнулись. – А что, если я скажу, что ты блефуешь, милая моя девочка? В конце-то концов, вот было бы чудесное окончание нашей маленькой игры, просто диву даюсь, что не подумал об этом раньше. Бог ты мой, я знаю много участей гораздо хуже, чем оказаться с тобой перед алтарем! – Он засмеялся, глядя на выражение моего лица. – Ага, поняла? Не пытайся блефовать со мной, плутовка, не то как бы твои хитрости не вышли тебе же боком.

– А ты не остри со мной, Кон, не то порежешься. Не знаю, как насчет ружья, а я всегда могу снова с тобой поссориться, правда? И кто скажет, вдруг на этот раз дедушка вышвырнет тебя, а не меня.

– Ну ладно, – беззаботно произнес Кон. – Мы друг друга не испугались, на том и делу конец.

Под длинными ресницами сияли ослепительные глаза.

Было очевидно, что теперь, когда игра началась, Кон намерен наслаждаться ею в полной мере. И произошедшая восемь лет назад трагедия для него не более чем фишка в этой игре.

– Сыграем по-твоему, – сказал он. – Я буду следить за каждым своим шагом, ей-богу. Не хотел разозлить тебя.

– Это единственный способ сыграть.

– Да, я понимаю. И правда, мне очень жаль. Знаю, нам с Лизой следовало рассказать тебе всю правду гораздо раньше, но, говоря уж совсем начистоту, я не осмеливался. Я бы тебя не винил, если бы ты немедля вышла из игры, хотя мне почему-то казалось, что такая девушка, как ты, не станет этого делать. И я был прав. Ты все-таки приехала.

– О да, приехала.

Он все еще стоял спиной к дому, и слава небесам – на лице его, как всегда выразительном, горело неприкрытое азартное возбуждение.

– Какие бы ни были твои условия – а ты можешь их диктовать, – все равно это будет чертовски удачное партнерство, Мэри Грей! Знаешь, у нас с тобой много общего.

– Спасибо, – сухо отозвалась я. – Вот уж действительно похвала.

Кон проигнорировал иронию, а может, и вправду не заметил ее.

– Чертовски удачное партнерство! Говорю тебе, можешь задавать тон. Строго-то говоря, тебе и придется – ты ведь лучше меня разбираешься, каковы должны быть реакции девушки после… после такого вот возвращения. Я подыграю всему, что ты скажешь. Но нам придется играть вместе – это дуэт, а не дуэль. Дуэт для нас с тобой, а Лиза будет переворачивать страницы.

Я мельком подумала, что бы сказала Лиза о роли, которую ей так легко отвели.

– Хорошо. И для начала: поцелуи, родственные или нет, отпадают. Ты когда-нибудь читал «Графа Ганнибала»?

– Ясное дело, читал. И знаю, о чем ты думаешь, о том отрывке, где герой спрашивает: «Что будет меж нами, мадам, поцелуй или удар?»

– Именно. И она отвечает: «Тысячу раз – удар!» Вот так-то, месье.