Грозовой перевал (Wuthering Heights)

And so it was: he turned abruptly, hastened into the house again, shut the door behind him; and when I went in a while after to inform them that Earnshaw had come home rabid drunk, ready to pull the whole place about our ears (his ordinary frame of mind in that condition), I saw the quarrel had merely effected a closer intimacy-had broken the outworks of youthful timidity, and enabled them to forsake the disguise of friendship, and confess themselves lovers.	Так и было, он вдруг повернулся, кинулся снова в комнату, затворил за собой дверь; и когда я вскоре затем пришла предупредить их, что Эрншо воротился пьяный в дым и готов обрушить потолок на наши головы (обычное его настроение в подобных случаях), я увидела, что ссора привела лишь к более тесному сближению - сломила преграду юношеской робости и помогла им, не прикрываясь простою дружбой, признаться друг другу в любви.
Intelligence of Mr. Hindley's arrival drove Linton speedily to his horse, and Catherine to her chamber.	При известии, что вернулся хозяин, Линтон бросился к своей лошади, а Кэтрин в свою комнату.
I went to hide little Hareton, and to take the shot out of the master's fowling-piece, which he was fond of playing with in his insane excitement, to the hazard of the lives of any who provoked, or even attracted his notice too much; and I had hit upon the plan of removing it, that he might do less mischief if he did go the length of firing the gun.	Я побежала спрятать маленького Гэртона и вынуть заряд из хозяйского охотничьего ружья, потому что Хиндли, в сумасшедшем своем возбуждении, любил побаловаться ружьем и грозил убить каждого, кто досадит ему или просто привлечет на себя его излишнее внимание; так что я надумала вынимать пулю, чтоб он не наделал большой беды, случись ему дойти до крайности и впрямь выстрелить из ружья.
CHAPTER IX	9
HE entered, vociferating oaths dreadful to hear; and caught me in the act of stowing his son sway in the kitchen cupboard.	Он вошел, извергая такую ругань, что слушать страшно; и поймал меня на месте, когда я запихивала его сына в кухонный шкаф.
Hareton was impressed with a wholesome terror of encountering either his wild beast's fondness or his madman's rage; for in one he ran a chance of being squeezed and kissed to death, and in the other of being flung into the fire, or dashed against the wall; and the poor thing remained perfectly quiet wherever I chose to put him.	Гэртон испытывал спасительный ужас перед проявлениями его животной любви или бешеной ярости, потому что, сталкиваясь с первой, мальчик подвергался опасности, что его затискают и зацелуют до смерти, а со второй - что ему размозжат голову о стену или швырнут его в огонь; и бедный крошка всегда сидел тихонько, куда бы я его ни запрятала.
'There, I've found it out at last!' cried Hindley, pulling me back by the skin of my neck, like a dog. 'By heaven and hell, you've sworn between you to murder that child!	- Ага, наконец-то я вас накрыл! - закричал Хиндли и оттащил меня, ухватив сзади за шею, как собаку. - Клянусь всеми святыми и всеми чертями, вы тут сговорились убить ребенка!
I know how it is, now, that he is always out of my way.	Теперь я знаю, почему никогда не вижу его подле себя.
But, with the help of Satan, I shall make you swallow the carving-knife, Nelly!	Но с помощью дьявола я заставлю тебя проглотить этот нож, Нелли!
You needn't laugh; for I've just crammed Kenneth, head-downmost, in the Black-horse marsh; and two is the same as one-and I want to kill some of you: I shall have no rest till I do!'	Нечего смеяться! Я только что пихнул Кеннета вниз головой в болото Черной Лошади; где один, там и двое - кого-нибудь из вас мне нужно еще убить: не успокоюсь, пока не убью!
'But I don't like the carving-knife, Mr. Hindley,' I answered; 'it has been cutting red herrings.	- Но кухонный нож мне не по вкусу, мистер Хиндли, - ответила я, - им резали копченую селедку.
I'd rather be shot, if you please.'	Уж вы меня лучше пристрелите, право.