Гусь

Наконец, они нырнули в крайнюю улицу Песочного района, скрываясь от порывов набиравшего уверенность ветра. Дома-великаны могли спорить с метелью, меланхолично принимая на себя потоки холодного воздуха, сдобренного обильным снегом. Окна в домах светились шахматкой редких огней. Пустынные каменные мостовые улиц то накрывались снежным покровом, то оголялись до полной чистоты, сдаваясь отчаянным порывам ветра.

Пройдя длинную, прямую улицу, Гус и Хвостатый завернули направо.

– Стоп! – Хвостатый рванул Гуса за рукав куртки. – Патруль офицеров СЗА, видишь?

Гус остановился. Четыре силуэта виднелись вдалеке, рядом находился мигающий огнями санер. Офицеры двигались прямо по направлению к ним.

– Оставайтесь на месте, не двигаться! – прозвучал голос из громкоговорителя с другой стороны. – Поднимите руки и выйдите на середину улицы.

Яркий луч прожектора забегал между домами, заставив сердца Гуса и Хвостатого заколотиться с небывалой силой. Хвостатый резко обернулся. В другом конце улицы метались два человека, пытаясь скрыться от офицеров СЗА. Свет настиг беглецов. В небе сквозь рёв ветра послышался звук снижающегося клаера. Хвостатый и Гус прижались к стене, мимо них пронёсся санер с офицерами СЗА. Сердце Гуса сотрясало грудную клетку, обильный пот выступил на лбу. Свет ушел в сторону беглецов.

– Сдавай…тесь! – доносились рвущиеся ветром звуки из громкоговорителя.

Крики, толкотня, переходящая в драку. Хвостатый и Гус обратились в слух.

– Су…ки! – возгласы пойманных утонули, унеслись ветром.

Клаер поднялся. Санер рванул с места. СЗА чётко и без промедления выполнила свою работу. Наступила долгожданная тишина. Ветер завывал теперь уже не грозно и ревуще, а ласкал слух путников. Тишина стала спасительной. Они находились в шаге от катастрофы, в шаге от возможности быть схваченными.

– Испугался? – голос Хвостатого прозвучал в темноте как-то по новому.

– Да, – ответил Гус, вытирая пот со лба.

– Не буря страшна – человек страшен сегодня ночью! – сделал вывод Хвостатый. – Страх – вот двигатель управления людьми. Так устроен человек, не деться ему никуда от страха. Страх – самое сильное чувство у людей.

Гус не видел лица Хвостатого, но чувствовал его, понимал. Впервые Гус поймал себя на мысли, что сейчас во всей Аскерии Хвостатый стал для него ещё одним близким человеком, близким по духу.

– Вот ты говорил, что вера в человека должна на любви быть основана, а я говорю тебе – на страхе. Так всегда было, так надёжнее, – продолжил Хвостатый. – Достижения! Гавер так красиво пел про Достижения, а и они тоже на страхе замешаны. Страх не успеть, отстать, оказаться на обочине жизни. Рейтинг запускает этот страх. Он проникает в самую суть человека, пронизывает его до мозга и костей, въедается в мембраны клеток. Страх – это единственное чувство, которое передаётся по наследству. Королевство страха так многообразно, начиная от рейтинга и заканчивая светом спускающегося сверху клаера СЗА, топотом сапог офицеров по лестнице. Что скажешь? Гибнет твоя любовь в этом страхе, потому что человеку, который бежит, спасается, забивается в щели не до любви. Страх древнее, сильнее любви.

– Всё не так! Вы, люди, так давно боитесь, что забыли любовь. Но именно она единственная спасает от страха, потому что позволяет принять страх, разрешить себе бояться. В этом позволении и есть гармония всей жизни, не отрицать ничего, даже страх, любить его. Страх в любви гибнет, растворяется. Вера на любви – вот основа человека.

Двое мужчин, прижавшись к холодной стене дома, искали ответы на главные для них, ставшие жизненно важными для всей Аскерии, вопросы. Они двигались к кирпичному дому, к остановке сигнала, к всеаскерийской тишине, двигались единым порывом мысли и духа.

– Вперёд! – Хвостатый первым оторвался от стены, озираясь по сторонам.

Его глаза блестели. Теперь ветер и снег стали надёжными спутниками и помощниками в их нелёгком деле. Словно в подтверждении этого факта порывы ветра устремились им в спины, подгоняя, неся к заветной цели.

Дорога виляла, изгибаясь, покоряясь упорству Хвостатого и Гуса. Невысокое здание из красного кирпича показалось среди деревьев в тот момент, когда путники почувствовали усталость.

– Всё! Мы у цели! – воскликнул Гус. – Сил хватило, давай отдышимся – и внутрь.

Они облокотились о заветную кирпичную стену, тяжело дыша.

Хвостатый дал старт началу их операции.

– Удаляем решётку! – с этими словами он достал два напильника, отдал один Гусу, а вторым начал перепиливать решётку на окне первого этажа.

Звук напильника тонул в ветре, пустынность вокруг стала их верным соратником.

Решётка поддалась быстро. Оголённое окно тёмными стёклами смотрело на них.

– У нас всего пять секунд! – глаза Хвостатого сияли. – Вырезаем стекло, я первый, ты за мной. Затем светишь фонарём, ищем щиток с сигналкой. Я вставлю пластинку, и первый барьер взят.

– Почему считаешь, что он на первом этаже?

– Я знаю все виды сигнализации в Аскерии!

Взятие окна прошло слаженно. Щиток оказался справа от него.

– Двадцать шесть секунд! – выкрикнул Гус, когда Хвостатый воткнул в щиток заветную пластинку.