How Asia Found Herself

Чтобы понять, как Масуд преодолевал различные препятствия на пути к достижению своих целей, мы можем обратиться к нескольким работам, ставшим результатом его миссии, включая официальный отчет, который он написал для правительства Низама и который был опубликован на английском языке в 1923 году под названием "Япония и ее система образования", а два года спустя на урду под названием "Japan aur uska Ta'limi Nazm u Nasq" (Япония и ее порядок и организация образования). Он также написал несколько более коротких статей, таких как "Рух-и Япония" ("Дух Японии") 1926 года, а также частный дневник, в котором он записывал социальные встречи, лежавшие в основе сбора информации.

Масуд писал в своем дневнике, что путешествует "отчасти как критик, а отчасти как ученик", чтобы узнать "секрет удивительного прогресса Японии". Это была задача, противоположная той, которую решали его японские современники, отправлявшиеся на пароходах в Индию в поисках древних мест своего буддийского прошлого, о которых они писали путевые заметки о своих собственных путешествиях самопознания. Через год после того, как Масуд покинул Бомбей на борту "Вакаса Мару", пароходная компания "Ниппон Юсен Кайша" запустила пакетные туры для паломников, доставлявших японских буддистов в Индию.

В отличие от него, Масуд ставил перед собой задачу выяснить, как Япония успешно институционализировала современное техническое образование на своем родном языке. Но это создавало определенные информационные трудности, поскольку для выполнения задания ему требовалось не только наладить социальные отношения с японскими специалистами, но и изучить их историю и культуру, чтобы выявить предпосылки и последующие этапы японской модернизации. К счастью, на борту корабля Масуд подружился с пассажиром-индийцем по фамилии Адвани, которому предстояло оказать практическую помощь. Как торговец, проживающий в Иокогаме, Адвани был достаточно известен, и когда они с Масудом добрались до Иокогамы на поезде после высадки в Кобе, их уже ждала толпа индийцев. С этого момента в практических вопросах своего путешествия Масуд мог полагаться на эту коммерческую сеть индийских - в его случае, в основном мусульманских - эмигрантов. Приземлившись в Кобе, он сразу же отправился в местное отделение компании Messrs. Poohoomull Brothers, имевшей офисы по всей Азии. Сотрудники компании синдхи не только предоставили ему комнату для проживания, но и предоставили в его распоряжение услуги своего местного переводчика с японского языка.

Подобная картина наблюдалась в каждом из городов, которые посетил Масуд. В Иокогаме ему помог Бхагат, пенджабский выпускник Университета Васэда, который обосновался в Японии как экспортер электротоваров в Индию. Бхагат познакомил Масуда с другими членами своего купеческого круга, и когда гостиница для Масуда оказалась слишком дорогой, Бхагат представил его другому торговцу, Мирзе 'Али Разе из Бангалора, который нашел для него недорогой дом в аренду. Но когда дело дошло до сбора информации об интеллектуальной и культурной жизни Японии, Масуд обнаружил, что его купеческие хозяева мало чем могут помочь. В конце концов, будучи экспортером кожаных изделий, Раза вряд ли мог познакомить его с японскими профессорами и учеными. Вместо этого Раза познакомил его с другими индийскими бизнесменами из Калькутты и Рангуна. Если это было не столько межазиатское, сколько внутрииндийское взаимодействие, то некоторые из этих торговцев, такие как 'Абд аль-Кадир из Мадраса и Джайякар из Бомбея, по крайней мере, жили в Японии десятилетиями и взяли японских жен, а затем и гражданство. Но хотя Масуд отметил, что 'Абд аль-Кадир "говорит по-японски, как японец", он был разочарован, обнаружив, что даже его сеть состоит только из коллег-бизнесменов из Йокохомы и Кобе, и никаких связей с университетскими кругами Токио. Когда Масуд наконец добрался до столицы, его привели в Индийский клуб и познакомили с группой индийских коммерческих агентов, игравших в бильярд. Как он записал в своем дневнике, из восьмидесяти индийцев, проживавших в Токио, все, кроме двух, были индусскими экспортерами шелка из Синда.

К счастью, Масуд имел при себе рекомендательное письмо от сэра Мокшагундама Висвесварайи (1860-1962), инженера, служившего консультантом при правительстве Низама в Хайдарабаде. За несколько лет до этого Вишвесварая сам проинспектировал образовательный и промышленный прогресс Японии и написал отчет на английском языке. Накануне отъезда Вишвесварая встретил Масуда в Бомбее, чтобы передать ему письмо для важного контакта: его бывшего переводчика Макино Торадзи, который работал в Токио в Бюро социальной работы. Именно Макино в конце концов представил Масуда министру образования и профессору Императорского университета.