How Asia Found Herself

Хотя прибытие Фазли в Токио в 1930 году само по себе было незначительным событием, оно ознаменовало начало десятилетия, ставшего информационной отметкой межкультурного знания, распространявшегося через инфраструктуру не только европейских, но и растущих японских империй. Собрав воедино источники информации и стратегии интерпретации, которые легли в основу "Хакикат-и Япония" Фазли, мы увидим, как этот самый целеустремленный индийский исследователь попытался оправдать титульное обещание своей книги - раскрыть правду о стране, которая была фонтаном туманного очарования с момента поражения России около тридцати лет назад.

Фазли родился в небольшом североиндийском городке Пратабгарх, и ему было тридцать лет, когда он отправился в Японию. На фотографии, которую он включил в свою последующую книгу, он предстает как человек своего времени: в западном костюме-тройке и узорчатом шелковом галстуке (возможно, сделанном в Японии), его вощеные волосы убраны на боковой пробор над усами, подстриженными зубной щеткой. Путешествуя как образованный профессионал, он принадлежал к новой плеяде исследователей межкультурных отношений, чье современное образование и институциональные связи способствовали появлению гораздо большего числа книг о Японии, чем те, которые были созданы гораздо более многочисленной когортой торговцев.

Среди них был и египтянин Мухаммад Табит, учитель языка и литературы средней школы из Каира, который написал свою книгу "Джавла фи Руб' Асия байн Миср ва аль-Ябан" ("Путешествие по одной из четвертей Азии между Египтом и Японией"), когда Фазли жил в Токио в 1931 году. Экономно путешествуя на пароходах, пересекавших морскую "Азию" - английский термин, к тому времени также перешедший в арабский язык, - Табит умудрялся совершать такие экспедиции каждое лето. Используя все возможности пароходного маршрута, он сравнивал Каир с Бомбеем и Коломбо, а затем переходил к осмотру портовых городов Японии. Он сравнивал увиденное с обычаями на родине, описывая одежду, еду и манеры местных жителей, которых он наблюдал. Но он также продолжал оседлать слабеющую волну японофилии, уделяя в своей "Джавла фи Руб' Асия" гораздо больше внимания достижениям японцев, чем тех, кого он считал менее "прогрессивными" народами Азии. Рассматривая Японию через призму ее процветающих портов, Табит был особенно впечатлен ее коммерческими достижениями. Тем не менее, его знакомство с Японией было беглым и не оставляло времени на изучение языков. В его родной стране также не было учреждений, способных обучить его японскому языку. Тем не менее, в отсутствие более достоверной информации об этой стране на арабском языке, его книга позволила читателям с Ближнего Востока получить хотя бы представление о внешнем облике портовых городов и жителей Японии.

В продолжение этого метода "Хакикат" Фазли был построен на наблюдении и чтении, а также на сети местных информаторов, которую он создал за время своего длительного пребывания в стране, хотя среди них было мало японцев. Его путевые заметки - первая из двух частей "Хакиката" - представляют собой впечатляющие описания модернизирующихся японских городов начала 1930-х годов. Вплетая свои ключевые слова-понятия в описания внешнего облика мест и людей, которые там жили, эти описания служили доказательством как "прогресса", так и продолжающегося выживания "восточной цивилизации". Его восхищение началось, как только он сошел на берег в Кобе, где он провел день, прогуливаясь по окрестностям, прежде чем снова сойти на берег. Он с одобрением писал о современной планировке Кобе, его преимущественно бетонных зданиях и широких общественных улицах, которые контрастировали со многими индийскими городами того времени. Прогуливаясь по рынкам города, он был поражен обилием электричества, которое использовалось не только для практического освещения, но и для украшения витрин. Даже маленькие магазинчики освещались неоновыми вывесками, а рынки были заполнены женщинами без шрамов и мужчинами в западных костюмах, очень похожих на его собственные.

Столь масштабная модернизация, казалось, охватила каждый элемент повседневной жизни, представляя собой общество, в котором, будь то электричество или газ, машины делают все, в том числе (в отличие от Индии) приводят в движение рикш. Действительно, этот вид транспорта уже в значительной степени изжил себя в Японии, поскольку жители Кобе передвигались в основном на поездах, трамваях, такси, автобусах и всех возможных видах автотранспорта. В Токио существовала даже система подземного метро. Как и для его египетского коллеги-учителя Мухаммада Табита, для Фазли японофилия могла начаться с простого наблюдения за технологическим и промышленным прогрессом. Для этого не нужно было общаться с людьми или знать их язык. Для этого требовались более простые методы наблюдения, такие как описание неоновых огней и подземных поездов, которые служили символическим свидетельством прогресса, которого не хватало колониальному Дели (или Каиру).