How Asia Found Herself

Несмотря на пятнадцатимесячное проживание, когда он пришел к написанию второго тома своего исследования по истории, культуре и обществу Японии, Фазли в конечном итоге был вынужден обратиться к источникам на английском языке. Доказательством тому служит его библиография, в которой он переписал и перевел на урду названия книг, к которым он обращался. Как уже отмечалось, из примерно пятидесяти цитируемых работ все, кроме двух - образовательного исследования Масуда на урду и английской версии "Духа Японии" Тагора - были либо европейскими рассказами о Японии, либо английскими переводами японских работ. Чаще всего цитировался романтизирующий греко-ирландский рассказчик Лафкадио Хирн, а среди горстки переведенных японских текстов были такие, как "Ночная сторона Японии" Фудзимото Тайзе, где давались туристические советы о театрах, представлениях гейш и фестивалях. Ограниченный кругами экспатриантов, Фазли был настолько ограничен в знакомстве с местным обществом, что, чтобы выйти за рамки наблюдений на уровне улиц, он был вынужден полагаться на "Домашнюю жизнь в Токио" Иноуэ Джукити, написанную на английском языке, чтобы дать иностранцам "краткий отчет о жизни, которую мы ведем". Если с точки зрения межазиатских связей это был шаг за пределы европейских книг, то как средство входа в отечественную сферу, которая оставалась для него закрытой, это оставалось посредничеством в другом обличье. Тем не менее в итоге Фазли написал самое подробное описание Японии не только на урду, но и, возможно, на любом ближневосточном языке.

 

Паттерны лингвистической преемственности

В марте 1932 года, через шесть месяцев после вторжения в Маньчжурию и после пятнадцати месяцев работы в Токийской школе иностранных языков, Фазли отплыл в Калькутту на борту японского парохода Arizona Maru. Причины его отъезда остаются неясными: возможно, из-за ужинов в британском посольстве его заподозрили в шпионаже в пользу британцев, как, похоже, и сами британские чиновники следили за ним. А может быть, это был краткосрочный контракт, как и у его непосредственных предшественников. Как бы то ни было, между Индией и Японией Фазли оказался зажатым между двумя империями, пытаясь собрать достаточно информации, чтобы рассказать своим соотечественникам "правду о Японии", которую он обещал в названии своей книги.

Токийской школе иностранных языков не составило труда найти ему замену. Через несколько месяцев после его ухода его пост занял преемник, Нур аль-Хасан Барлас, который, как и Фазли, был выпускником Алигархского мусульманского университета и по такому же контракту преподавал урду и персидский. Барлас пробыл здесь дольше Фазли, наладив связи, которые позволили ему остаться в школе до Второй мировой войны, когда школа и ее преподаватели стали ключевым активом для японского завоевания Азии. Тем временем, в 1936 году, Барлас собрал материалы из Токио для специального выпуска литературного журнала "Саки" ("Виночерпий"), расположенного в Дели, посвященного Японии. Авторы, которых он привлек, отражали социальные круги, в которых вращался и Фазли. Одна группа состояла из индийских купцов-эмигрантов и их жен, которые писали эссе на темы коммерции или местного колорита: Барлас попросил свою жену написать "Касатусу ке Гарм Чашме" ("Горячие источники Кусацу") о посещении знаменитого курорта, а Ханифа Рашид Фатехали, супруга одного из ведущих индийских торговцев Кобе, написала короткие биографические мемуары "Япония тис Барас меин" ("Тридцать лет в Японии").

Другая группа авторов - все японцы. Они написали короткие живописные статьи о цветении сакуры и знаменитых храмах, а также одностраничное резюме "Такэтори моногатари" ("Повесть о бамбуковом резце") X века и отчет о современной студенческой жизни. Все четверо авторов были из Школы иностранных языков: двое - студенты Барласа, названные только Накамура и Сато, а двое - его старшие коллеги, профессор Сава и профессор Гамо. Хотя Сава Эйдзу вскоре займет должность преподавателя урду в Университете иностранных исследований Осаки, Гамо Рейичи был главным японским информатором, упомянутым в книге Фазли, который к моменту появления его статьи в "Саки" отправился в двухлетнее ознакомительное турне по Индии и Ирану, финансируемое японским Министерством образования. Барлас объяснил в своем предисловии, что все четыре статьи были написаны непосредственно на урду, поскольку, будучи студентами и преподавателями этого языка, их авторы могли "писать на урду очень правильно". Поддерживаемая растущим императорским государством, японская индология явно развивалась дальше, чем индийская японология.