How Asia Found Herself

Хотя эти работы не были посвящены Китаю, они позволили Коркорану во втором томе провести различные сопоставимые сравнения между китайской и индийской историей, а также между библейской и коранической историей. Ключевой частью этой работы была его попытка примирить древность записанного прошлого Китая с общей христианской и мусульманской традицией Писания о Ноевом потопе и заселении планеты потомками Ноя. Для этого, однако, требовалась определенная степень интерпретационной свободы и, более того, критики, что заставило Коркорана объяснить, что, когда китайские историки описывали потоп во время правления императора Яо, их рассказ был менее точным, чем тот, который "доказан" (sabit) в Ветхом Завете. По иронии судьбы, одно из слов, которое Коркоран правильно использовал в урду для обозначения потопа, было tufan. Источник английского слова "тайфун" на арабском языке, tufan в конечном итоге произошел от китайского термина dai feng, который арабские моряки переняли в более раннюю эпоху связей. Но хотя общая концепция Коркорана о человечестве как о детях Адама и Ноя могла быть общей для христиан и мусульман, она сильно отличалась от традиционных китайских (или, скажем, индуистских) историй сотворения мира, в которых различные кланы и династии представлялись потомками планет или божеств.

Возможно, Коркорану помогли индийские ученые получить доступ к его книге, прочитать или составить ее, а также узнать о более ранних арабских и персидских рассказах о Китае, хотя текст Банакити был переведен и опубликован в 1820 году преподобным Стивеном Уэстоном (1747-1830), церковником и романтическим востоковедом, чьи десятки коротких книг включали краткий словарь китайского языка. Ранее перевод Ибн Баттуты был опубликован кембриджским востоковедом Сэмюэлем Ли (1783-1852), который вместе с калькуттскими миссионерами занимался переводом Библии на арабский и персидский языки. В отличие от этого, Ибн Баттута не будет напечатан в Индии или переведен на урду до конца XIX века. В этом отношении Коркоран, возможно, представлял рассказы Ибн Баттуты и Банакити индийской читающей публике, которая не имела к ним доступа или даже не знала о них, тем самым сигнализируя о переплетении путей передачи, казалось бы, "туземного" знания, поскольку оно преодолевало расстояние как во времени, так и в пространстве. Так почти наверняка произошло и с китайским историческим источником "Шуцзин", который Коркоран подробно изложил, транслитерировав его название на урду как Shu King после латинизированной версии, которую он взял из английского перевода миссионера Медхерста. Таким образом, по мере того как содержание "Шуцзина" переходило в урду, межазиатское понимание опосредовалось через стержневой язык английского, который служил миссионерской лингвистической акушеркой.

В 1864 году проницательный коммерческий издатель Наввал Кишор переиздал "Тарих" Коркорана в виде доступной литографии. Вероятно, это был ответ на растущий интерес общественности к Китаю в результате Второй опиумной войны, в которой участвовало много индийских солдат. Подобные мотивы, вероятно, лежали и в основе решения Кишора тремя годами позже опубликовать перевод на урду отчета Лоренса Олифанта о посольстве лорда Элгина в 1857-1859 годах, который вышел под более популярным названием "Тарих-и Чин у Японии" (История Китая и Японии). По мере роста интереса к Китаю Кишор также издал перевод официального отчета об экспедиции 1870 года в Яркенд, в Китайском Туркестане (ныне Синьцзян), возглавляемой сэром Томасом Форсайтом, бывшим комиссаром Пенджаба. Миссия Форсайта заключалась в сборе информации о новом государстве, основанном Я'куб-бегом (1820-1877) после того, как он возглавил антицинское восстание среди мусульманских подданных Китая. Небольшое число индийских купцов, участвовавших в транскаракорумской торговле с Яркандом, имели прямые интересы в этом регионе, но этого недостаточно, чтобы объяснить перевод и его публикацию. Издатель Кишор переименовал прозаический официальный отчет в сафарнаму (путевой рассказ), предположительно надеясь увеличить продажи, как и у других популярных книг о путешествиях. Хотя существовало множество других колониальных разведывательных отчетов о центральноазиатской провинции Синьцзян империи Цин, это был редкий пример печатного отчета о Китае, созданного на старых сухопутных маршрутах, а не на основе новой морской географии европейских империй.