How Asia Found Herself

Однако в этой удобной связке между традиционными мусульманскими и христианскими историями раннего человечества не нашлось места для собственных религиозных традиций Китая. Как ясно объяснил Фархад, "их религия - поклонение идолам [но-парасти]", используя принятую им христианскую временную линию, чтобы объяснить, что идолопоклонство распространилось там между 800 и 1 000 годами "до Иисуса". Хотя терминология "но-парасти" не давала никакого прогресса по сравнению со средневековыми мусульманскими характеристиками буддизма - более того, это был регрессивный шаг по сравнению с рассказом о Сакьямуни монгольской эпохи в персидском "Джами' ат-таварих" Рашид аль-Дина, - Фархад смягчил ее, добавив несколько доктринальных деталей. "Они верят, что божественный свет несколько раз спускался на землю, а затем снова уходил, - объяснял он, - и что их идолы являют собой божественную славу и величие. Они также верят, что духи переходят из тела в тело и что с момента сотворения мира на землю спустились четыре будды, а пятый должен появиться в 4447 году нашей эры". В этих двух предложениях смешалась буддийская, христианская и мусульманская терминология. Подбирая пояснительную лексику на персидском языке и используя кораническую терминологию для обозначения идолов (аснам), божественного духа (нур илахи) и его небесного нисхождения (нузул), Фархад пытался сделать эти незнакомые верования понятными (хотя и явно еретическими) для своей преимущественно мусульманской аудитории.

Но больше всего поразило появление слова budha. Несмотря на то что оно было написано в форме, повторяющей его европейский источник, а не происхождение из китайского текста, в качестве обозначения конкретного религиозного деятеля это слово представляло собой прорыв в интерпретации по сравнению с использованием "но", более древнего персидского термина, обозначающего идола, всего лишь страницей ранее. Как мы увидим, иранские представления о буддизме, а также о коренных китайских религиях, о которых Фархад не упоминает, получат дальнейшее развитие в 1900-х годах. Однако до этого иранские представления о Китае пойдут по еще более извилистому пути интерпретации, чем у Фархада Мирзы.

Один из таких путей был открыт в 1893 году, когда бомбейское издательство Dutt Prasad Press выпустило самый подробный персидский рассказ о Китае, опубликованный до 1900 года. Книга под названием "Мират аз-Заман дар Тарих-и Чин у Мачин у Япония" ("Зеркало времен через историю Китая, Большого Китая и Японии") была составлена известным иранским издателем из Бомбея Мирзой Мухаммадом Маликом аль-Куттабом Ширази, чья продукция включала различные современные работы, а также многие классические тексты, которые он впервые поместил в доступный печатный формат. Несмотря на название книги, пояснил Малик аль-Куттаб в своем кратком предисловии, на самом деле она представляет собой сборник двух более ранних источников. Одним из них была "Книга путешествий" (сафарнама) лорда Маккартни, которую Малик аль-Куттаб частично перевел на персидский и которую Коркоран ранее использовал для своего текста на урду. Но другой текст, составивший "Мират аз-Заман", был еще более загадочным. Малик аль-Куттаб просто приписал к нему историю Китая, написанную в 970 г. хиджры (1562 г. н. э.) христианским священником по имени Иксус, которую некто Фаранги-хан затем перевел на персидский с английского.

На самом деле это был перевод не с английского, а с латыни. Переводчиком, по прозвищу Фаранги Хан, на самом деле был Мухаммад Заман, знаток сефевидского двора персидского шаха Аббаса. Заман был настолько сведущ в спорах с католическими миссионерами, что в середине 1600-х годов шах Аббас II отправил его в Рим, чтобы тот овладел языком христиан и более эффективно оспаривал их доктрины. Так случилось, что этот полемический план по созданию мусульманского "я" путем изучения латыни привел к новому восприятию христианского, а затем и конфуцианского "другого". Так случилось, что Мухаммад Заман полюбил изучаемую религию и перешел в христианство, приняв католическое имя Пауло. Опасаясь казни за вероотступничество в случае возвращения в Иран, Мухаммад, ставший Пауло Заманом, отправился в Индию Великих Моголов, где иезуиты были приняты при дворе императора Шаха Джахана. Перемещаясь между Исфаханом, Римом и Дели, он получил прозвище Фаранги-хан, "Франкский хан", или, по другой версии, Фаранги-хван, "Читатель франкского языка".

Именно в индийской резиденции одного из своих хозяев-иезуитов - голландца Хендрика Буси - Заман познакомился с латинским рассказом о Китае, который около 1650 года перевел на персидский язык, возможно, по просьбе одного из придворных Моголов. Она распространялась в нескольких рукописных копиях под общим названием "Чиннама" ("Книга о Китае") или "Тарих-и Чин" ("История Китая"), а ее источником было не что иное, как "De christiana expeditione apud sinas suscepta ab Societate Jesu" ("О христианской миссии среди китайцев Общества Иисуса") великого миссионера-иезуита Маттео Риччи (1552-1610).