How Asia Found Herself

Будучи коммерческим издателем в Бомбее, Малик аль-Куттаб все же сделал проницательный выбор, выпустив перевод Замана. Несмотря на то, что к моменту выхода книги в свет ее описание юридических, административных и экономических условий сильно устарело, а ее понимание религий основывалось на смеси христианской и мусульманской теологии, информация, содержащаяся в переводе Маттео Риччи, выполненном Заманом, все еще оставалась непревзойденной в персидском канале публичной сферы. Это стало результатом того, что Риччи в течение тридцати лет учился читать сложные конфуцианские тексты. Передача текста, написанного при дворе династии Мин на итальянском языке, опубликованного на латыни в Аугсбурге, переведенного на персидский язык в Дели времен Великих Моголов, затем переизданного для азиатских читателей в Калькутте, а затем в Бомбее, между иезуитом из Пекина, его голландским редактором, иранским новообращенным, другим голландским иезуитом в Дели и издателем-эмигрантом в колониальной Индии спустя более двух веков, показывает сложные слои перевода, связанные с интерпретацией китайской культуры для других регионов континента. Далеко не только межазиатские обмены, эти каналы передачи знаний были поистине евразийскими по своему масштабу.

 

Арабские и турецкие альтернативы

Аналогичное сочетание возможностей и препятствий определяло информацию, доступную на арабском языке. Несколько средневековых рассказов о Китае были написаны не только на персидском, но и на арабском языке, включая путевые заметки Абу Зайда ас-Сирафи, Сулеймана ат-Таджира и Ибн Баттуты. Но они остались в рукописях, которые не публиковались до XIX века, и даже тогда появились гораздо раньше в Париже и Лондоне, чем на Ближнем Востоке. Когда печатные книги о Китае все же начали поступать в арабскую общественную сферу, они следовали по тем же путям, что и их персидские собратья. Одна из таких работ, состоящая из краткого изложения древней истории и обзора мировых религий, была опубликована в Стамбуле объединенным изданием в 1879 году. Ее автором был Сиддик Хасан Хан (1832-1890), влиятельный индийский религиозный ученый, женатый на правительнице княжеского штата Бхопал. Отражая свои богословские проблемы (он также основал мусульманское реформаторское движение), Сиддик Хасан изложил древнюю историю мира, от его сотворения до развития различных религий у разных народов, которых он в коранических терминах называл умма (религиозные общины). Его исследования простирались от фараонов и Древней Греции через Африку, Аравию и Персию до Индии и затем Китая. Но, как и многие другие авторы его времени, Хасан страдал от информационного дефицита, который особенно проявился в его разделах о Китае, для которого было гораздо меньше доступных источников на языках, которые он мог читать.

Следовательно, он представлял Китай через общие призмы идолопоклонничества и огнепоклонничества, которые опирались на старые характеристики арабских ересиографических работ. Тем не менее Хасан, как и Заман в своем переводе Риччи, разделял определенные опасения европейских христианских авторов, в частности проблему хронологии, связанную с согласованием глубокой истории древнего мира с библейскими и кораническими рассказами о сотворении мира. Эти опасения проявились и в кратком изложении истории Китая, включенном в качестве приложения к персидскому тексту Замана. Он тоже начинался с позиционирования китайской древности в связи с исламо-христианской традицией Нуха/Ноаха, доходя до того, что приводил дату, полученную из сравнительных дилювиальных расчетов христианских антикваров, - первый император Китая был "потомком Ноя, мир ему, который был возведен на престол в 3203 году до мессии".

В своих исследованиях Сиддик Хасан использовал аналогичную сценарную базу, чтобы заполнить информационный пробел о Китае. Однако его книги вновь указывают на роль Индии в посредничестве между представлениями о Китае, какими бы ошибочными или предварительными они ни были. Сиддик Хасан не только сам жил в Индии, но и обе его работы были впервые опубликованы там, а затем переизданы в Стамбуле пять лет спустя, в 1879 году.

Этот путь передачи информации прослеживается и в одной из самых ранних турецких книг о Китае - "Çin ü Maçin" ("Китай и Великий Китай"), опубликованной в Стамбуле в 1902 году. Отражая роль иранских изгнанников в Бомбее, ее автором - точнее, составителем - был индийский эмигрант по имени Нусрет 'Али Хан Дихлеви. Дихлеви родился в Дели в 1848 году и вместе со своим отцом основал несколько газет, а затем переехал в Стамбул. Там знание языка помогло ему получить должность в Совете по проверке и экзаменам (Encümen-i Teftiş ve Muayene), который от имени Министерства образования Османской империи проверял и разрешал к публикации книги (в том числе переводные).