How Asia Found Herself

Речь идет о книге "Цивилизации Индии", написанной влиятельным французским эрудитом и востоковедом-любителем Гюставом Ле Боном (1841-1931). Первоначально опубликованная в Париже в 1887 году, она была переведена на язык урду в 1913 году Сайидом 'Али Билграми, отпрыском одной из самых интеллектуально выдающихся семей колониальной Индии. Оценка буддизма Ле Боном была весьма положительной, как и его рассказ об индо-исламской цивилизации в той же книге, что сделало ее очень привлекательной для Билграми, Надви и многих последующих читателей-мусульман. Но даже в этом случае Ле Бон был очень далек от того, чтобы быть экспертом по буддизму, проведя всего несколько месяцев в путешествии по Индии в целом и не имея непосредственного опыта работы в Бирме. Фактически, его непосредственное знакомство с этой религией произошло во время короткого визита в Непал в 1885 году, о котором он написал путевой очерк, дополнив свои наблюдения ссылками на "Санскритскую буддийскую литературу Непала" Раджи Раджендралала Митры. Уместно отметить, что этот способ исследования, когда европейский путешественник использует свои непосредственные наблюдения, читая исследования индийского ученого, был аналогом того, что мы увидим позже на примере индийских путешественников в Китай и Японию. В результате концепция буддизма Ле Бона была основана на санскритской традиции Махаяны, которую Митра и его британские коллеги извлекли из библиотек Катманду. Эта махаянская версия религии была совершенно отлична от живой традиции Тхеравады, основанной на пали, в Бирме и на Цейлоне. Тем не менее, благодаря влиятельным посредникам Билграми и Надви, француз Ле Бон и бенгалец Митра стали дополнительными источниками, через которые индийские мусульмане начали узнавать больше о буддийской религии.

Помимо перевода "Цивилизации Индии" (Les civilisations de l'Inde) и ее аналога "Цивилизация арабов" (La civilisation des Arabes), Билграми написал на английском языке краткий путеводитель по буддийским пещерным храмам Индии в Эллоре. В него он включил краткую биографию Будды, описав, как с индийской родины его религия "быстро распространилась в отдаленных странах Цейлона, Бирмы и Тибета и нашла путь даже в Китай и Японию". Хотя Билграми узнал об этом из английских и французских книг, а не из непосредственных встреч с живыми буддистами, его более информированная и сочувственная оценка буддийской культуры означала серьезный сдвиг в межазиатском понимании. Более ранние индо-персидские рассказы о пещерах Эллоры, например в королевской истории Рафи' аль-Дина Ширази 1612 года, не отличались подобным знанием буддийской истории, представляя скульптуры либо как чудесные реликвии неизвестных древних императоров, либо как сомнительное украшение родовых "храмов идолов".

Расширяя понимание этого нового культурного, а не теологического подхода, рассказ Билграми повлиял на другие публикации, такие как путеводитель по пещерам Эллоры, который позже появился во влиятельном журнале на урду Ma'arif ("Распространение знаний"). Здесь хайдарабадский ученый Тамкин Казими представил весьма сочувственную оценку пещер, которая началась с исторического очерка о возникновении буддизма. Переходя к отдельным пещерам, Казими опирался на более ранний отчет Джеймса Берджесса (1832-1916), пионера археологии пещерных храмов, чтобы определить различные скульптуры и предоставить точные размеры каждой пещеры в футах. Но, будучи жителем региона, он также опирался на свои собственные непосредственные впечатления от пещер, описывая их драматические высеченные в скалах интерьеры. Более того, вместо того чтобы использовать старую лексику "идолов" (но), он намеренно использовал более позитивный (хотя и индуистский) термин "воплощение" (мурт) и нейтральный термин "скульптура" (муджасима). К тому времени, когда Казими писал в 1926 году, он мог также опираться на недавний перевод на урду подробной истории буддийской Индии Риса Дэвидса, которая недавно была издана в качестве учебника для первого университета Хайдарабада. Вслед за Рисом Давидсом Казими назвал дату рождения Будды 481 годом до н. э., и он неоднократно располагал события за "столетия до Мессии [qabl-i masih]". Как и многие другие авторы в Индии и на Ближнем Востоке, он принял христианскую временную линию для определения древности континента, название которого было заимствовано из Европы.