i 7c846b6ec6399bd2

религии. В подобных обстоятельствах вполне возможно полное исчезновение знания и

ученых, а также книг, которые тоже сжигались и уничтожались при обнаружении. Это и

есть причина недостатка у нас исламский знаний и исчезновения ученых – так, что во всей

России и на Кавказе и в республиках бывшего СССР нет ни одного авторитетного

исламского ученого.

Того, кто незнаком с историей наших стран, может удивить то, насколько погрязли в

невежестве наши народы. Я же говорю: если бы этот человек почитал историю и узнал о

притеснении, гонениях и массовом истреблении по самым ничтожным причинам, а то и

вовсе без причины, имевшем место в наших странах, его удивило бы то, что у нас

остались даже эти крупицы знаний.

Несмотря на все это – Хвала Аллаху, – ясно видно, что Аллах сохранил Свою религию и

связанные с ней науки от исчезновения, и частички их остались здесь и там у людей, знающих арабский язык и религию, хотя и были скрываемы. Люди эти обучили тайно

некоторых стремящихся к знаниям. И я был одним из тех, кто учился по этой системе, в

обстановки полной секретности. Что же касается выезда из страны для поступления в

один из исламских университетов в то время, то это было делом практически

невозможным. Об этом не стоило и мечтать, поскольку все мы находились в самой

большой в мире тюрьме, именуемой Советским Союзом и отделены от остального мира

плотным и непроницаемым «железным занавесом».

Обучение наше проходило по программе, разработанной в прошлом. В ней было много

хорошего, это не стоит отрицать. Однако и недостатков у нее было немало. Она

отграничивалась книгами и источниками, которые имелись у нас в старые времена, и

среди них не было книг, разъясняющих правильную ‘акыду, которая была у наших

праведных предков (саляф), вроде книг имамов по ‘акыде и книг Ибн Теймийи,

Мухаммада ибн ‘Абду-ль-Ваххаба и других, известных своей чистой и правильной

‘акыдой, а также призывом придерживаться Сунны и бороться с нововведениями.

Что касается фикха, то все мы в Чечне и Дагестане изучали книги по шафи’итскому

мазхабу и были фанатично привержены ему, и никто не имел права выходить за его

пределы, кроме как в исключительных случаях и при определенных условиях. А в

Средней Азии, Казахстане и Татарстане люди придерживались ханафитского мазхаба и

были привержены ему как мы – шафи’итскому, если не больше.

По ‘акыде условно мы были аш’аритами. По правде говоря, мы не уделяли ‘акыде такого

внимания, которое заставило бы нас изучать нашу ‘акыду, познавать ее тонкости и

подробности, сравнивать ее с другой ‘акыдой, которая противоречит ей, искать различия, вступать в дискуссии с теми, с кем у нас есть разногласия, и подкреплять свое мнение

доказательствами из Корана и Сунны и доводами разума. Ничего такого не было. Но,

когда разговор заходил об ‘акыде мы традиционно относили себя к аш’аритам, поскольку

так делали наши отцы и деды, а вовсе не потому что хорошо понимали эту ‘акуду и были

убеждены в ее правильности. Единственной книгой по ‘акыде, которую мы изучали, был

труд «Шарх ‘акыда ‘Умар ан-Насафи» Са’ду-д-дина ат-Тафтазани. Однако и ее мы

изучали уже на последних стадиях обучения, и проходили мы ее поверхностно.

Что касается книг по грамматике арабского языка, то им уделяли гораздо больше

внимания и изучались они глубже и подробнее, так, что порой их изучение занимало по 15

лет. И кто завершил изучение всех этих книг, считался очень сильным специалистом в

области грамматики и действительно прекрасно владел языком, особенно, если он учился

усердно и с пониманием.

В таком положении мы оставались какое-то время, пока Аллах не оказал нам в последние

годы великую милость, разорвав перед нами «железный занавес», и мы, наконец,

получили возможность выезжать за этот «занавес», будь то для хаджа, ‘умры, учебы или

торговли. И у нас появились книги и сочинения, которых никогда не было ни у нас, ни у

наших отцов. Мы прочитали их, поняли, и изменилось многое из того, что было перенято

нами от отцов. Мы обнаружили, что в нашем поклонении и поклонении наших отцов было

множество нововведений и заблуждений, а в нашей ‘акыде – того, что противоречит

‘акыде наших праведных предков. Мы стали искать, изучать и исследовать, и, в конце

концов, пришли к выводу, что многие из наших убеждений ложны, а то, что в этих книгах

– истина. Тогда мы твердо решили вернуться к истине, взяли за основу Коран и Сунну, отказались от фанатичной приверженности мнениям и мазхабу определенного человека и

последовали ‘акыде наших праведных предков, вроде четырех имамов и тех, кто следовал

их путем – шейхов Ислама Ибн Таймиййи и Мухаммада ибн ‘Абду-ль-Ваххаба (да

помилует их Аллах).

И мы не скрывали перемены, произошедшей в нас, и нашего возращения к истине от

окружающих, но призывали людей и учащихся у нас к тому, что открылось нам. Были

среди них те, кто поддержал нас – в основном молодежь, были и колеблющиеся люди –

большинство из них среднего возраста. Были и возражающие – в основном, старики и

люди пожилые. Сначала нас было мало, но с течением времени и распространением этих