И приходит ночь

Он не сказал ей ни слова по пути в свою комнату и, как только она помогла ему лечь в кровать, закрыл глаза. Это было так же хорошо, как если бы дверь захлопнулась у нее перед носом. Как бы ни было больно, лучше всего сохранять дистанцию.

Рен рассматривала книгу по философии на его прикроватной тумбочке. Даже если она разрушила последний шанс снова сделать его уязвимым, любопытство по отношению к нему все еще сильно росло. О чем думал Хэл Кавендиш в одинокие мучительные дни? Она сунула книгу в карман.

В своей комнате Рен положила ноги на стол и открыла книгу там, где Хэл пометил ее лентой. Эссе называлось «О прощении».

Она никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной.

– Ничего!

Рен кинула «Естественную историю Кернского нагорья» через комнату. Книга с глухим стуком упала на пол около кровати. Ханна вздрогнула и с легким беспокойством оглянулась через плечо.

– Не думаю, что бросание книг поможет вам найти ответы, – отметила она и вернулась к работе. В руках, одетых в перчатки, она держала стакан, полный золотистой жидкости – еще одна доза лекарства для обогащения крови Хэла. Ее волосы были высоко собраны на макушке.

Рен запустила руки в волосы. Ей нужно было терпение, стойкость, спокойствие. Но как она могла быть бесстрастной, если у нее не осталось никаких вариантов?

– Я неудачница.

– Вы не неудачница. – С этими словами Ханна вылила лекарство в стеклянную баночку поменьше. Когда свет свечей преломлялся в стекле, оно горело, как жидкий янтарь.

– Неправда. Если я не могу сделать одну простую вещь…

– Это не простая вещь, – серьезно сказала Ханна. – Вам кажется это простым, потому что вы занимались этим всю жизнь. Но это сложно. Мы просто еще не нашли правильного решения.

– Возможно. – Рен прижала ладони к глазам. – Я не знаю, что еще попробовать.

– У вас в сумке тысяча таких маленьких склянок. Вы использовали только половину из них для приготовления лекарств.

В ее словах действительно был смысл. Если никто и ничто не могло дать ответы, которые она искала, возможно, она смогла бы найти их, используя то, что было у нее под рукой. Было бы пустой тратой времени и ресурсов комбинировать вещи случайным образом, но какой у нее был выбор?

Рен открыла аптечку и высыпала содержимое на кровать. Оттуда вывалился кожаный футляр, в котором хранились ее хирургические инструменты, сумочка поменьше, полная шприцев, и целая коллекция стеклянных флаконов, наполненных настойками, лекарствами и травами. Один пузырек, до краев наполненный фиолетовыми цветами, покатился к ней.

Кровь Богини, которую она взяла в гостинице «Путеводная звезда».

Рен долгое время пристально смотрела на нее. Симптомы отравления кровью Богини включали сердечные приступы, повреждение почек и легких – симптомы, которые соответствовали симптомам Хэла. Шансы подобрать яд были смехотворно малы, но это все, что у нее было.

– Ханна?

– Да?

– Ты не могла бы кое-что для меня сделать, когда закончишь? – Рен вытащила перчатки из кучи и надела их. – Принеси мне немного кипяченой воды.

– Конечно. – Ханна работала так же тщательно, как и всегда, закупоривая настойку и заливая ее горячим воском, чтобы запечатать. После того как она поставила флакон рядом с остальными, которые использовала этим вечером, она выскользнула из комнаты, чтобы принести воды. Через несколько минут она вернулась с чайником, который все еще кипел.

Рен высыпала кровь Богини в стопку, добавила туда немного воды, затем растерла лепестки, пока они не превратились в жидкость, темную, как кровь. Варить яд было столь же чуждо, сколь и приятно. Это были сплошная страсть и неточность, смешанные в равной степени с намерением и яростью. А ведь ее ученичество привило ей раболепие, педантичность.

Рен могла закрыть глаза и почувствовать, как Элоиза стоит у ее локтя, постукивая по столу, пока она отмеряла травы по грамму.

«Ты хочешь вылечить своего пациента или убить его? – зашипела однажды Элоиза, после того как Рен использовала слишком много зверобоя в лекарственной смеси. – Ты всегда должна учитывать противопоказания».

Но эта чрезмерность ощущалась приятной. Почти естественной.

Рен перелила яд во флакон. Жидкость кружилась за стеклом, поразительно красивая. Цвет зимней ночи, усыпанной звездами. Ханна наклонилась ближе.

– Выглядит… красиво.

– Не приближайся. – Рен вытянула руку. – Она опасна.

Служанка округлила глаза.

– Что это?

– Это, э-э… очень экспериментальная настойка. Нестабильная.

Рен капнула пипеткой одну смертельную каплю на предметное стекло и изучила ее под микроскопом. Она повернула ручку, чтобы снова проверить образец крови Хэла.

Точное совпадение.

Рен выругалась, в спешке чуть не опрокинув стул.

– Что? – спросила Ханна. – Что случилось? Что-то не так?

Рен начала ходить по комнате и покусывать кончик большого пальца. Из всех ядов им оказался именно этот. Тот, который не смог распознать ни один целитель. По логике вещей, Хэл должен был быть давно мертв – вероятно, в течение нескольких минут после первой дозы.