И приходит ночь

Только когда они спустились на первый этаж, она выпустила затхлый воздух из легких. Он все еще решительно шел впереди нее сквозь лучи тусклого солнечного света, окрашивавшие его черные волосы в оттенки индиго. Несмотря на всю уязвленную гордость, Хэл двигался как человек, сделанный из стекла, каждый его шаг был твердым и изящным. Он сохранял совершенно невозмутимое выражение лица, как будто с ним все было в порядке. «Типичный солдат». Но Рен лучше знала. С его обширным повреждением органов даже это небольшое усилие было невероятно мучительным.

Она прошла вслед за ним в столовую – и услышала, как он споткнулся, еще до того, как увидела.

Его нога громко скользнула по полу. Затем он полетел вперед, отчего Рен ахнула. Но прежде чем она успела прыгнуть к нему, Хэл ухватился за спинку кресла.

Рен подошла к нему, не уверенная, спросить сначала «Ты в порядке?» или «О чем ты думал?». Он начал доверять ей, так что вдруг изменилось? Неужели так отвратительно нуждаться в ком-то другом? Неужели доброта была такой тяжелой ношей?

– Надеюсь, ты доволен собой. – Рен взяла его за плечи и усадила в кресло. – Действительно нужно напоминать, что ты можешь попросить моей помощи? Я понимаю, у тебя аллергия на сострадание, но ты должен позволить мне попробовать.

Хэл склонил голову, растрепанные волосы упали ему на глаза.

– Ладно.

Рен положила руку на бедро.

– Ладно?

– Ты права. Мне действительно нужна твоя помощь. – Наконец-то уступка – не то чтобы он был в состоянии и дальше сопротивляться.

– Хорошо. – Рен потерла переносицу, внезапно почувствовав сильную усталость. – Отдохни несколько минут, а потом мы пойдем обратно.

Но сначала наброски.

Как только Хэл закрыл глаза, Рен подошла к столу и открыла ящик. Он со скрипом выскользнул на несмазанных направляющих.

– Что ты делаешь? – спросил Хэл.

– Ничего, что касается тебя. – Рен развернулась на каблуках, чтобы посмотреть ему в лицо. – Не лезь не в свое дело.

Он моргнул, глядя на нее, явно растерянный.

– Прости, что помешал.

Рен смутилась.

– Я просто… оставила кое-что в ящике. Иногда я работаю здесь. Тут вид лучше, чем в моей комнате.

По нему было видно, что ее слова не убедили его, но он не стал задавать дальнейших вопросов. Рен вытащила из ящика пачку бумаги и положила ее на стол. Она разложила листы и поразилась, насколько детализированными были наброски. На каждой странице изображалась определенная часть тела, включая карту фолы, выполненную узором из черных и серебряных чернил.

Она листала рисунки сердца, бедра, руки – пока не дошла до последней страницы, на которой были изображены bulbus oculi, глазные яблоки. Места сгибов были отмечены толстыми, решительными мазками. Она наклонилась ближе, пытаясь разобрать корявый почерк. Эта коллекция, наверное, была частью исследований отца Лоури, и, судя по тому, что Лоури рассказал о нем, ничто в ней не было необычным. Хотя бумага казалась слишком новой, слишком хорошо сохранившейся, чтобы ей было больше нескольких лет.

Разочарование захлестнуло ее.

– Так что? – Она убрала бумаги обратно в ящик и повернулась к Хэлу. – Идем?

– Мне нужно еще несколько минут.

– Хорошо.

Рен опустилась на край розового дивана и уставилась мимо Хэла – черной фигуры на фоне угольно-черного неба. За окном продолжал падать снег. Гнетущая тишина поместья скоро сведет ее с ума.

Иногда она задумывалась, было бы легче иметь дело с Хэлом, будь он таким же жестоким и яростным, как обещали весрианские стереотипы, или таким же холодным, как описывали военные рассказы – и ее собственная память. В битве на реке Мури она видела чудовище с его лицом. Безжалостное. Пустое. «Несмотря на то что он пощадил ее жизнь, она могла списать это только на какую-то странную случайность».

Вот только юноша, сидевший напротив нее, был задумчивым, иногда даже ироничным, если она проявляла великодушие. Кто из них был маской? Что она найдет, если надавит на него достаточно сильно?

– Итак, Кавендиш. Ты всегда такой молчаливый или только со мной?

– Я не верю в разговоры ради разговоров, – ответил он. – Я вырос среди людей, которым слишком нравился звук их собственного голоса. И кажется, мне не суждено избежать их.

– Что это значит?

Он закрыл глаза, словно готовился к битве.

– Я не имею в виду тебя.

Если не ее, тогда?.. Оу. Оу. Лоури.

Рен сдержала смешок.

– Тогда давай обсудим что-нибудь важное. Например, историю Дану? Или, может быть, увлекательные философские труды Уолша?

Она наблюдала, как эмоции пробегают по его лицу, как облака по луне, медленно переходя от оборонительного выражения к растерянному и смиренному. Хэл вздохнул.

– Ты читала их? Они довольно интересные.

– Увы, не имела такого удовольствия. – Рен щелкнула пальцами. – Но у меня есть идея получше. Давай обсудим религию.

– Ты хочешь поговорить о религии, – повторил он.

Она сказала это в шутку, но теперь, когда это повисло в воздухе…