И приходит ночь

Конечно, он был недоволен. Как же Рен ненавидела чувство страха. Оставалось надеяться, что они нужны для чего-то Лоури и он их не тронет. Но в этом заключалась другая проблема. За эти несколько недель Рен узнала, что есть вещи гораздо хуже смерти.

– Ты сделала что могла. – Рен прислонилась к стене и скрестила руки на груди. – Думаю, теперь я должна тебе все объяснить.

– Да, – тихо согласилась Ханна. – Должна.

Рен выложила всю правду. Первоначальное предложение Лоури, обнаруженный яд, связь с пропавшими солдатами в Дану и Весрии, тоннель в восточном крыле. Ханна слушала, выпрямившись в кресле. Ее руки побледнели, а глаза потускнели.

– Алистер Лоури не был хорошим человеком, но я бы никогда не подумала о таком… – В ее голосе смешались горе и ярость. – Некоторые из слуг вырастили его. Некоторые из них любили его.

– Ты добьешься справедливости, – заключил Хэл, – даже если это последнее, что я помогу осуществить.

– Хорошо. – Ханна встала со стула, смахивая пыль с фартука. На ее лице было чопорное выражение: брови изогнуты дугой, губы поджаты. – Тогда вам стоит вернуться к работе.

С этими словами они втроем проскользнули обратно в большой зал. Казалось, за те несколько минут, которые они провели в гостиной, прибыла новая волна слуг и вновь преобразила дом. Они подняли люстры, мерцающие красными драгоценными камнями, над банкетными столами, задрапированными темными тканями. Рен вдохнула нежный запах цветов: букеты темно-фиолетовых калл и черных роз стояли в вазах высотой почти по пояс. Она остановилась, чтобы полюбоваться этой сценой, но внезапно чей-то голос перекричал гул в комнате. Сердце Рен упало, словно камень на дно озера.

– С дороги! Прочь, все вы!

Группа слуг, собравшихся на площадке второго этажа, рассы́палась, как бильярдные шары, по краям лестницы. Лоури так быстро спускался по центральной лестнице, словно скользил. От его вида у Рен перехватило дыхание.

Он стоял на лестничной площадке над ними, сжимая переполненный бокал темного вина, которое жадно прихлебывал через край. Он отказался от яркого красного цвета в пользу черного, от начищенных ботинок до развевающегося фрака и цилиндра, обмотанного лентой. Единственным ярким пятном был его вездесущий ключ, золотом мерцающий у горла.

Вспышка осознания пронзила ее. Конечно! Как она могла упустить что-то столь очевидное! Она вспомнила кровавые отпечатки пальцев, покрывавшие ключ в ту ночь, когда она поймала Лоури в восточном крыле.

– Хэл, – прошептала Рен. – Смотри.

Его глаза сверкнули как раз в тот момент, когда Лоури заметил их. Рен схватила Хэла за запястье. Его предплечье напряглось, но затем пальцы расслабились. Подушечками пальцев она нарисовала бороздки между костяшками его пальцев. Он взял ее руку в свою. Они нуждались друг в друге, чтобы пережить все это.

Ровный шаг Лоури замедлился, когда он заметил их, держащихся за руки. Что-то странное промелькнуло на его лице. Страх? Что бы это ни было, оно просто исчезло, как будто Рен просто показалось.

В его глазах не было ни капли теплоты. Ее заменила холодная ярость. Рен чуть не отшатнулась, словно она ударила ее. Лоури спустился на первый этаж и направился к ним с такой целеустремленностью и злобой, что она испугалась, как бы он не набросился на нее. Хэл встал между ней и Лоури.

– Где вы двое были? – тихим ледяным голосом спросил Лоури, но каждый слуга в комнате, казалось, затаил дыхание, чтобы расслышать каждое слово.

Рен заикаясь ответила:

– Я попросила Ханну сообщить вам…

– Верно. Ханна передала мне ваш глупый предлог, – огрызнулся он.

– Лорд Лоури, – вежливо начал Хэл, но Рен была не в настроении заниматься политикой. – Это было…

– Глупый?! – перебила она. – Он бы умер!

Одним резким движением руки Лоури разбил бокал с вином об пол. Он разлетелся вдребезги с высоким звенящим звуком. Осколки рассыпались по полу. Вино брызнуло на юбки Рен. Воцарилась мертвая тишина. Вспомнив, как расслабить диафрагму, Рен прерывисто выдохнула. Она не узнавала этого человека. Не осталось ничего от нервного любезного хозяина, которого она встретила в первый раз. Ничего от его легкого обаяния или слащавых обещаний.

Он прекратил притворяться. Он снова был незнакомцем, и он пугал ее.

– Я был… вне себя, – тихо произнес Лоури. – Вы не сказали мне, куда ушли, и я не знал, что делать.

Рен оторвала взгляд от его расстроенного лица. У ее ног пятно от вина растекалось по полу, как лужа крови.

– Посмотрите на меня. Какой же я дурак, что уже оплакивал вас обоих. И хуже всего то, что я потратил впустую великолепный урожай. – Лоури в смятении взглянул на сверкающее месиво из вина и битого стекла. Он поставил ногу на неповрежденную ножку бокала. Она раскололась надвое с аккуратным хлопком разрывающейся связки. – Мне оно очень нравилось. Это была последняя бутылка. Очень жаль.

– Мне жаль, что я заставила вас волноваться, – примирительно сказала Рен.

– Волноваться? – Он снова повернулся к ней. – Я чуть не умер от страха. Я боялся, что буря забрала вас. Что бы я сказал гостям? Или вашей тете, если уж на то пошло? Вы нужны мне, мисс Сазерленд. Понимаете?