И сгинет все в огне

Я хочу сказать хотя бы что-то, но не могу подобрать слова. Я наконец-то понимаю ее, вижу истинное лицо за маской девушки, которая была для меня загадкой все это время. С того момента, как моя нога шагнула на землю этого острова, нас притягивало друг к другу, и теперь я вижу почему. Я вижу ее настоящую, и она настолько больше, чем я могла себе вообразить.

Я беру руку, которой она касается меня, и нежно накрываю своей. Этот момент подобен магии, как когда я призываю пламя, и тепло растекается через локус на мою ладонь. И в эту самую секунду я с абсолютной уверенностью знаю, что не позволю себе ее подвести. Речь больше не шла о партнерстве, об обоюдной помощи. Она заслуживает свободу настолько, насколько только можно чего-либо заслуживать. Она больше не мой инструмент для достижения успеха миссии. Теперь она и есть моя миссия.

– Я вытащу тебя с этого острова, – говорю я.

Она смотрит на меня, и впервые в ее глазах я вижу неуверенность и беспокойство, как когда мы не можем заставить себя поверить в реальность чего-либо.

– Обещаешь?

– Клянусь своей жизнью.

Что-то кружится рядом со мной, белое и мягкое, и приземляется на мое плечо. Марлена ахает:

– Алайна, смотри. Это снег.

Я смотрю на свое голое плечо, на идеальную снежную каплю, медленно тающую на моей коже. Еще одна падает на мой нос, другая – в волосы Марлены, и вот они уже повсюду вокруг нас, сотни ослепительных маленьких снежинок, окутывающих нас подобно полю из звезд. Она поднимает голову, сияя улыбкой, пока они ложатся ей на щеки и тают на коже.

– Вау, – шепчу я, потому что на самом деле я никогда не видела снега. Это, возможно, самое прекрасное, что я видела в своей жизни.

Она смотрит на меня широко открытыми глазами, полными благоговения…

– Моя мама всегда говорила, что, если разделишь с кем-то первый снегопад в году, это свяжет ваши души вместе на остаток года. Но я полагаю, мы уже перешли эту черту. – Она крепко сжимает мою руку, и в этот момент, со снегом на ее щеках и звездным светом в глазах, возможно, она самый красивый человек, которого я видела в своей жизни. Это кажется невозможным, волшебным, как будто мы находимся в Пустоте, как будто время замедлилось для нас, и это может продолжаться вечно. Мы обе выдыхаем одновременно, наше дыхание кружится в воздухе между нами, как нежный туман, а мое сердце колотится в груди, и тело дрожит, как во время шторма. И я хочу этого, я так хочу сократить дистанцию между нами, коснуться ее кожи, ее губ, вдохнуть ее запах и потеряться в нем.

И тут ясность бьет, как кинжал в спину, как копье в грудь. Потому что я не могу. Просто не могу. Несмотря на все то, в чем мы похожи и что мы разделяем, мы слишком разные. Я студентка, а она служанка. Я Волшебница, а она Смиренная. И при всей ее честности, при всех ее тяготах она все еще понятия не имеет, кто я на самом деле. Она не знает ничего про кровь на моих руках, про боль в моем прошлом, про темный и извилистый путь, по которому я собираюсь идти. Она видит то, что хочет видеть, то, чего жаждет видеть, но не видит

меня.

Она не видит опасности.

Я должна быть начеку. Должна держать дистанцию. Для своей и ее безопасности. Мы можем быть союзниками, партнерами и друзьями, но не более. Я не могу сблизиться с ней, не могу рисковать причинить ей вред. Поэтому я отстраняюсь, хотя мне физически больно это делать.

– Ладно, – говорю я, поднимаясь на ноги и прочищая горло. – Нам пора возвращаться.

Разочарование мелькает на ее лице, но всего на секунду, а затем она кивает, скорее сама себе.

– Конечно. Тебе надо вернуться до того, как кто-нибудь заметит.

Затем она уходит, проскальзывая внутрь здания, и я следую за ней обратно, бросая последний взгляд на площадь вокруг меня, на этот первый слой непорочного снега, покрывающий все подобно вуали.

Внутри общежития ордена Нетро вечеринка подходит к концу. Под этим я подразумеваю, что большинство студентов разбрелись по своим кроватям или отрубились в общей комнате. Фонари погашены, в комнате темно и тихо. Зигмунд храпит, растянувшись без рубашки на полу. Десмонд и Фил привалились у дальней стены, тесно прижавшись друг к другу. Ее голова лежит у него на плече, его рука обнимает ее за талию. Открытые бутылки и наполовину осушенные кубки усеивают столы, и я подумываю налить себе еще один бокал, сомневаюсь в этом решении, снова подумываю и в итоге окончательно отказываюсь, решив, что оно не стоит того. Мне нужно поскорее выспаться.

Я поднимаюсь по лестнице и уже на полпути к себе в комнату, когда кто-то негромко кашляет, чтобы привлечь мое внимание. Профессор Калфекс отдыхает в нише под окном с бокалом вина в руке. Я сглатываю, пытаясь заставить себя протрезветь, и она явно замечает это, потому что фыркает с едва сдерживаемым смехом.