Я не свидетель

Левин заложил лист бумаги в машинку и застучал:

«Уважаемый господин Анерт!

Письмо, переданное Вами с господином Шоором, получил. Благодарю Вас. Присланные Вами предыдущие документы позволили мне разыскать человека, который знал Вашего дядю. Таким образом в известной степени мы как бы наметили направление поиска, новые же документы, которые мне вручил господин Шоор, надеюсь, оправдают наши надежды. В связи с этим меня очень интересует, во-первых, не знаете ли Вы в связи с какими обстоятельствами Ваш дядя находился в Старорецке в 1918 году; во-вторых, мне хотелось бы познакомиться с дневниками, начинающимися 1918 годом и за последующие пять-шесть лет, поскольку возникли персонажи, как-то связанные между собой и с Вашим дядей, о которых он упоминает в записях за 1948 год. Это господин советник Клеффер и некий Иегупов, с которым Ваш дядя встречался в Старорецке в 1918 году. В наших поисках надо пройти и этот путь, в данном случае возвращаясь назад во времени.

С уважением Е. Левин».

Вложив письмо в конверт, он протянул его Шоору.

— Вот теперь все. Вы когда будете в Мюнхене?

— Через три дня, — сказал, поднимаясь Шоор.

Они попрощались…

«Ну что ж, наш постный бульон приобретает навар, а с ним и вкус, думал Левин после ухода Шоора. — Правда, навар этот густеет, как бы в нем не увязнуть… Давай, Ефим, собьем все по порядку, — сказал он себе. — В 1918 году Кизе был в Старорецке. Что он тут делал? Здесь же он познакомился с неким Иегуповым. Кто таков? Что их связывало? После 1919-го года они не виделись вплоть до 1948-го в цеху завода. И встреча эта встревожила. Чем?.. Что еще? Кизе сказал Маргарите Марголиной, что Иегупов плохой человек. Та же оценка и в дневниковой записи, сделанной после встречи с Иегуповым. Какой-то советник доктор Клеффер сообщил (когда?) Кизе нечто такое о Иегупове, что расценивалось, как негодяйство. Что такое совершил Иегупов? Вскоре после встречи с ним в цеху Кизе умирает якобы от болезни, а шофер Иегупов исчезает. Но и то, и другое, по словам Марголиной, слухи. А не слухи то, что на сцене появляется человек в военном и расспрашивает о Кизе и шофере. Но не называет его фамилии. Значит, Иегупов, был для следствия, во всяком случае на той стадии, возможно, личностью не установленной, шофер да и все»…

Он взял связку ключей от всех помещений бюро, среди которых был и маленький от почтового ящика, и вышел, отпер секцию, на которую Михальченко приклеил бумажку с надписью «Агентство „След“». Почты было много: ведомственный милицейский журнал, счета за междугородные телефонные переговоры, две тоненькие простые бандероли из Москвы из сыскного бюро «Алекс» и из Краснодарского «Амиго». Все на имя Михальченко. И лишь одно нежданное оказалось для Левина — письмо из Энбекталды от майора Каназова. Вернувшись и надев очки, Левин вскрыл конверт.