Я слежу за тобой

Потому что я взяла эту роль на себя, а ты был рад тому, что тебе их просто подают. Я так думаю, но не высказываю вслух, поскольку наши отношения в браке наконец понемногу улучшаются, по крайней мере в сравнении с тем, что было месяц назад.

– Отныне завтраки у нас будешь готовить ты, – говорю я. У меня сваливается гора с плеч. Это так легко, передать ответственность другому. Принять помощь. Я улавливаю на лице Дэниела скользнувшую тень раздражения, после чего он согласно кивает.

Пока Джейкоб наверху, я наливаю себе кофе из примостившегося на кухонном рабочем столе кофейника. Странно искать чашки с ложками в собственном доме. Я делаю несколько глотков, а потом рассказываю Дэниелу про грохот, который слышала ночью, человека и следы, которые, как мне кажется, я видела во дворе.

Он вздыхает и откладывает лопатку.

– Всего один день. Большего я не прошу, – бормочет он себе под нос.

От этих слов меня коробит.

– Что бы это значило?

Дэниел смотрит мне в глаза.

– Извини, Сара. Но мы приехали сюда только вчера, и пошло-поехало. Я хочу прожить хотя бы день радостно, без происходящих каждую минуту и пугающих тебя событий.

Я пристально смотрю на мужа.

– Это несправедливо. Когда мы сюда приехали, здесь оказались скрытые камеры, и…

– Мне перезвонила Кортни. Она предполагает, что камеры внутри дома установили предыдущие жильцы, – отвечает Дэниел.

Я хмурюсь.

– Почему ты мне сразу не сказал?

Дэниел хватает из шкафчика тарелку и ставит возле плиты.

– Я не успел, Сара. Господи, ты ведь сюда только въехала.

Он прав. Мне нужно дать ему шанс и прекратить постоянно в нем сомневаться.

– Так значит, Кортни. Она уверена, что это камеры предыдущих жильцов?

– Это единственное разумное объяснение. Чьи еще они могут быть? – В его голосе сквозит раздражение, и я понимаю, что от меня отмахиваются. – И еще, – добавляет Дэниел, – вчера я установил камеры снаружи, так что пусть все идет своим чередом.

– В таком случае, – говорю я, – давай проверим запись с камер. Ночью у меня мысли путались. Может, я и не видела никого во дворе, но мы же можем посмотреть через специальное приложение, чтобы убедиться? Следы были четко под окном спальни Джейкоба, Дэн. – Я задираю подбородок в сторону лежащего на кухонном островке телефона.

– На заднем дворе я камеры не ставил, но камера есть сбоку на доме, и она направлена на ворота. – Дэниел выключает плиту, убирает сковороду с беконом на другую конфорку и хватается за телефон. Затем он открывает приложение и поворачивает аппарат так, чтобы экран был виден нам обоим.

Я вскрикиваю, когда в узком проходе между нашим домом и домом Тары мелькает какой-то человек с опущенной вниз головой в объемном балахоне с капюшоном, сильно надвинутым на лицо. Он или она двигается осторожно и быстро, как мне кажется, в направлении заднего двора, исчезает из кадра и больше не появляется.

– Вот черт! Ты права, – произносит Дэниел, отстраняясь от меня и поднося телефон ближе к глазам. – Не понимаю. Куда он пошел?

Придвигаюсь к мужу и чувствую, как сокращаются его бицепсы. Дэниел нервничает, отчего мне становится еще тревожнее. А мне и без того сложно контролировать свой стресс. Лучше бы я ошиблась. Я уже близка к тому, чтобы расплакаться.

– Может, он перепрыгнул через забор. Ни черта не могу разобрать. А ты?

Дэниел качает головой.

Меня окатывает волной страха.

– Мне кажется, насчет этого шатающегося по двору надо позвонить в полицию, – заключаю я. – Возможно, я и про камеры в доме упомяну.

– Я сам это сделаю, – говорит Дэниел, кладя телефон на рабочий стол. – Я позвоню. – Тут он берет мои руки в свои. Ладони у него потные. – Ты не думай, что я не поверил тебе, что ты видела кого-то ночью. – По трубам сверху начинает литься вода, и он поднимает глаза к потолку. – Джейкоб спустится в любую минуту, а он здесь должен чувствовать себя хорошо. Счастливо. Мы все должны.

– Я стараюсь, Дэн. Стараюсь.

Дэниел кивает.

– Знаю. Но послушай, я здесь вырос. Бывает, бродят разные люди. Иногда валяют дурака подростки; иногда просто мелкие воришки рыщут, чтобы стащить то, что плохо лежит и продать по-быстрому.

Я вздрагиваю, но муж не замечает и продолжает:

– Бывают еще дворовые грабители, которые крадут посылки, и люди, ныкающиеся по дворам, чтобы принять наркотики, Сара. Случается всякое. Это не конец света.

Мне хотелось бы верить Дэниелу, но он не всегда бывает прав. Ему нравится думать, что худшего не случится. Я абстрагируюсь от болезненной пульсации внутри и лучезарно улыбаюсь, когда Джейкоб, наконец, спускается в своей пижаме с Мстителями и болтающимся в руке мистером Блинкерсом. Голубые глаза Джейкоба просто огромные, а взлохмаченные светлые волосы падают на его милое личико. Моя первая мысль – привязать его к себе и никогда не выпускать из поля зрения. Но я понимаю, что не могу этого сделать. Это неправильно. И бесполезно.

– Первый семейный завтрак в нашем новом доме! – Я кладу Джейкобу на тарелку оладушек и бекона и подаю ему, проглотив свое обычное предупреждение, чтобы не уронил тарелку. Что с того, даже если она разобьется?