Я слежу за тобой

Она отперла задние ворота и подскочила от испуга, осознав, что находится во дворе не одна. Подсветка бассейна давала достаточно света, чтобы Холли смогла различить очертания хозяйки дома. В руках у Сары был фотоаппарат, и она что-то снимала на берегу за террасой с бассейном. Ночь была ясная и безоблачная, и Сара навела свой объектив на последнюю четверть луны, висевшую в черном небе над рекой. Та смотрелась такой маленькой в густых зарослях высоких деревьев.

– Сара, – тихо позвала Холли. Скала была отвесной, и последнее, чего желала Холли, это напугать женщину и тем самым отправить ее в стремительный полет с крутого берега в реку.

Сара вскрикнула и круто повернулась.

– Какого черта! – пискнула она, вздернув бровь и схватившись одной рукой за сердце, а второй сжимая фотоаппарат.

– Прости меня. Я не хотела тебя напугать.

Сара в мешковатой пижаме поднялась на террасу, держась за корни деревьев.

– Холли, что такое? Два часа ночи. Что ты здесь делаешь?

Лицо Сары было бледно, руки дрожали. Холли до чертиков ее напугала. Теперь ей нужно что-то сказать и как-то объяснить то, что у нее у самой в голове не укладывается. Какой процент правды можно рассказать Саре? Про кражу браслета уж точно нет, поскольку Сара не захочет приютить у себя в доме воровку, и определенно не стоит рассказывать про Чарли. От одной только мысли о том, что Сара об этом узнает, Холли переполнял стыд. В итоге после того, как Сара пригласила ее войти в дом и заварила по чашке ромашкового чая, они вдвоем сели на диван, и Холли выдала ей некое подобие истины: она наконец призналась отцу и Лизетт в том, что носила в себе очень долгое время – в отсутствии желания работать в отцовской компании; в потребности идти своей дорогой, как Алексис. И в ответ на свою откровенность была выкинута из дома.

Сара сидела, положив ногу на ногу, и смотрела на Холли, забыв про свой чай на кофейном столике.

– То есть как это – выкинули? Только за то, что ты не хочешь учиться на медицинском?

– Не только за это. «Хэлс Про Икс» как первенец для отца. Компания для него – это все. Если я не окончу университет и в конечном итоге не возьму управление семейной фирмой на себя, меня полностью отрежут от семьи.

– Но это же безумие. Я не настолько близко знакома с твоими родителями, но просто поверить не могу, что они пойдут на такое. Я уверена, что утром все уладится.

– Нет, – задыхаясь от хлынувших по щекам слез, выдавила Холли. – Ты их не понимаешь, Сара. Они не такие, как ты. Лизетт мне не родная мать. А отец… что ж, он не свернет со своего пути. Я им не нужна, если не собираюсь соответствовать их представлениям. А я не та, кем они меня воспитывали. – Из груди Холли снова вырвалось рыдание.

Сара подвинулась ближе и прижала Холли к себе.

– Мне не понять родителей, которые выгоняют своего ребенка из дома среди ночи. Но я понимаю, каково это, когда люди не принимают тебя такой, какая ты есть.

– Правда? – тихо спросила Холли.

– Да.

Тут Сара закрыла лицо руками, и Холли не стала напирать. И еще она так устала. Все, о чем спросила Холли, это:

– Можно мне остаться у вас на ночь?

Сара на мгновенье задумалась. А потом кивнула.

– Я постелю тебе в гостевой комнате. – Она встала и протянула Холли руку. – Идем. Утром я позвоню твоим родителям. Может, мне удастся как-то сгладить конфликт.

– Нет! – Холли тут же поняла, каким резким получился протест. – Прости. Это моя проблема, а не твоя. Я признательна за помощь, но ты не обязана все улаживать. – Она вздохнула. – Да и кто знает… может, оно даже к лучшему.

– Хорошо, если ты так хочешь. Но если передумаешь, я с ними поговорю.

Все, что требовалось Холли, это заверение в том, что она может остаться не на одну лишь ночь, но надолго. Однако об этом она, конечно, просить не могла. Пока не могла.

Теперь, при утреннем свете Холли зарывается под простыни, пахнущие солнцем и всегда сопровождающим Сару сладким ароматом ванили. Ее окутывает мягкость, и она оглядывает спальню, расположенную в цокольном этаже дома напротив темной комнаты хозяйки. Напротив окошка под потолком – единственного в этом помещении – стоит сосновый туалетный столик. Несмотря на то что окно небольшое, благодаря белым стенам комната выглядит светлой и просторной.

На стене возле двери по кругу расположены пять потрясающих Сариных фотографий. Их все объединяет тема материнства, и на каждом снимке в фокусе только один объект: детская бутылочка, маленький кроссовочек, расписание занятий, корзина с бельем, бокал вина.

Здесь все идеально. Холли не может перестать улыбаться даже несмотря на пульсирующие в груди остатки боли.

Она берет телефон и обнаруживает семь сообщений, все от Алексис. Пять пропущенных звонков. Черт. Она напрочь забыла написать сводной сестре, когда доехала, как обещала.

Алексис: «Ты в порядке? На месте?»

Алексис: «Холли, сейчас четыре утра. У тебя все хорошо???»

Алексис: «Напиши мне!!!»

Паника нарастает с каждым сообщением. Холли тут же делает видеовызов.

– О господи! – восклицает ответившая после первого же звонка Алексис. – Я так за тебя волновалась! Почему ты не написала? С тобой все в порядке?