Я. Ты. Мы. Они

Хотя будем честны, но и у меня с младшим сыном тоже очень нежные отношения: мы часто обнимаемся, танцуем, ну или сеемся… просто так. Он единственный, кто готов часами слушать мои сказки, которые я на досуге перевожу с других языков.

Саша. Мой муж. Моя любовь. Моя опора. Мой любовник. Отец моих детей.

Он об этом не знает, но именно им я горжусь больше всего. Из симпатичного юноши, который когда-то создавал, а потом решал мои проблемы, он превратился вполне в преуспевающего мужчину. Во-первых, он стал достаточно востребованным юристом. И как только острая денежная нужда спала, и курс реабилитации Романа завершился, он смог работать не только, потому что надо, а еще и потому, что ему это нравилось. Он очень много читал, вечно что-то писал, висел на телефоне, но все это делало его счастливым, и я не лезла.

Кто бы мог подумать, что у того шебутного пацана, нарушителя правил и спокойствия, будет такая страсть к законам? Хотя знать их и беспрекословно соблюдать — это разное. Нет, никакого криминала, но юлить, договариваться, играть с правилами и вечно решать какие-то проблемы, он явно учится у своей профессии.

Своей упертостью и трудолюбием он становится ведущим специалистом одной из солиднейших контор города. Именно его начальник, Борисов Витя, уговаривает остаться нас в Москве. Помогает с квартирой, кредитами, всем. Он ценит моего мужа, и Сашка отвечает ему сторицей.

Во-вторых, что восхищает меня в Чернове, так это то, что он всегда умудряется совмещать работу и нас, его семью. Он мог вести бурные переговоры с клиентом и при этом укладывать Кира спать, причем в итоге и Кир, и клиент оставались довольны. Он всегда знал, где Стас, каковы его успехи, и как очаровать учителей, чтобы меня потом не распяли на очередном родительском собрании. Только Саша мог зыркнуть на Рому так, что тот в миг переставал искать лук в картошке, и молча жевал свой ужин.

А еще Саша только одним своим присутствием мог разогнать всех моих внутренних демонов. Шутками, речами, действиями, прикосновениями, поцелуями… Всем чем угодно. Когда он был рядом, я знала, что справлюсь со всем.

Бабуля.

С бабулей все вышло вполне забавно. Вернее, мне-то сначала было грустно, но в итоге все вышло так, как вышло.

Киру тогда было чуть меньше года, и у него в очередной раз резались зубы. Он ревел, а я скакала с ним по квартире в надежде хоть как-то успокоить. Стас был в садике, Саша на работе, а бабуля была на плановом осмотре с Ромой.

Из больницы она пришла вся такая сияющая и счастливая. Я, правда, не сразу обратила на это внимание, списала на хорошие новости относительно Роминого здоровья.

А потом она меня огорошила.

— Санечка, я уезжаю!

— Куда, бабушка? Домой, к родителям? Надолго? Может быть, мне с тобой поехать? Так по маме с папой соскучилась. Думаю, что можно взять мальчишек и съездить на малую родину, — мечтательно щебечу я.

— Нет, Санечка, ты не поняла. Я далеко уезжаю, видимо насовсем.

Я теряюсь.

— Как это насовсем? Ба, ты что болеешь? Тебе плохо? Тебе что-то сказали в больнице?

Я так взволновалась, что совсем забыла, что осмотр был у Ромы, а не у бабушки.

— Да, успокойся ты, дуреха. Я здорова как никогда. Я замуж выхожу!

Тут я села, чуть не выронив Кира из рук, тот тоже, видимо, растерялся от такой беспардонности, что даже рыдать перестал.

— Ты что?

— Замуж выхожу! Да не переживай ты. Его Гельмут зовут, и мы с ним уже больше двадцати лет знакомы. Когда еще дед твой жив был, повстречались. Он уже тогда на меня глаз положил, но у меня же семья была.

— Бабушка, но дедушки же нет так давно…

— А он меня все эти годы ждал, периодически замуж звал. Только не могла же я вас бросить? Сначала родители твои укатили неизвестно куда. Тебя воспитывать надо было. Потом Стас родился, потом Рома… Кирюшка. Я вам нужна была.

— Ты нам и сейчас нужна!

— Конечно, нужна. Вот только пора тебе без меня учиться справляться, а то так и останешься дурехой.

Я трясу головой, сюр какой-то получается.

— Бабуль, а почему имя такое странное, Гельмут?

— Ничего не странное, традиционное немецкое имя. Я, кстати, на следующей неделе в Берлин улетаю.

— Куда?!

— В Берлин, он же немец, в Германии живет.

Мне плохо. Сую бабуле утихшего Кирилла и сама бегу к телефону:

— Саша, бабушка с ума сошла!

Впрочем, Гельмут оказался вполне реальным немецким дедом, который всю жизнь сох по моей бабушке. Мы к ним даже пару раз в гости летали. Мне сначала было не по себе от того, что бабуля так легко укатила от нас. Но мама сказала, что не только немец наш по бабуле кис, но и та страдала по нему как минимум лет двадцать. И раз бабушка была счастлива, то и мне большего не надо было.

Хотя, с ее отъездом стало значительно сложнее. Но если искать во всем плюсы, то мы наконец-то зажили своей отдельной, самостоятельной и независимой семьей.