Я уйду с рассветом

Моя спутница уже садилась за руль скорой.

— Кузов свободен. Можем подобрать людей по дороге.

Полковник открыл дверцы кузова и стоял на складных ступеньках, пока мы проезжали мост. Шарлотта осторожно миновала стыки, а я не спускал глаз с воды. Как и обещал рядовой, мост не дрогнул под тяжестью машины, хотя меня и смущали некоторые неровности. Я понял, что всю дорогу сдерживал дыхание, только когда наконец выдохнул, оказавшись на другом берегу.

Из самого центра Лиона долетали звуки стрельбы. Шарлотта прокладывала нам путь по улицам, полковник на ходу выкрикивал команды солдатам. Они запрыгивали в кузов, когда машина приостанавливалась.

Подавшись вперед, я присмотрелся к горизонту сквозь пробитое пулями лобовое стекло.

— Вон там! — Я указал на клубы дыма.

Когда мы подъехали, верхний этаж больницы был объят пламенем. Медсестры и солдаты метались туда-сюда, эвакуируя раненых.

— Господи… — выдохнула Шарлотта.

Отто заскулил.

Я спрыгнул на землю, как только грузовик остановился.

— Вы оба помогайте тут, снаружи.

Шарлотта вцепилась в загривок пуделя.

— Рис, если вы не вернетесь, мы пойдем за вами.

— Вернусь. — Вытащив из кармана письмо, я протянул его молодой женщине: — Вот, сохраните его для меня.

Она бережно приняла конверт и кивнула. Я снял с себя рубашку и обмотал ее вокруг рта и носа.

— Нам нужна цистерна с водой! — крикнул я полковнику и, не дожидаясь ответа, бросился в горящее здание.

Передо мной, шатаясь и заходясь в кашле, шла медсестра. Я схватил ее за руку и развернул к выходу.

— Наверху! Там, наверху, есть люди? — спросил я, подкрепляя слова жестами.

Она энергично закивала и указала на лестницу. В здание вошли солдаты, и я подтолкнул медсестру к одному из них:

— Выведите ее отсюда. Остальные — за мной!

Мы взбежали по ступенькам, и я послал половину солдат проверить второй этаж. Другие последовали за мной на третий. Огонь уже пожирал крышу, пламя ревело, словно дикий зверь. Густой черный дым душил и ослеплял.

Мы с солдатами звали, но никто не откликался.

— Все назад, вниз! — приказал я. — Здание вот-вот обрушится. Все наружу!

Солдаты побежали по лестнице впереди меня. Как только я начал спускаться, до меня долетел чей-то голос.

— Есть кто-нибудь? — заорал я и закашлялся: едкий дым проник через импровизированную маску.

— Aidez… aidez-moi![44]

Голос был слабый, я едва различал его за ревом пламени.

— Не молчите! Где вы?

— S’il vous plait! Aidez-moi![45]

Пригнувшись, я пошел на звук, не выпуская из виду потолок.

— Я иду к вам!

Сначала я продолжал вслепую искать его, но потом понял, что это не один человек, а два. Мужчина с ампутированными по колено ногами прополз через весь этаж, ведя за собой второго, с забинтованной головой и повязкой на глазах.

Я встал на колени рядом с ними и поймал руку слепого.

— Забирайтесь ко мне на спину. — Я глянул на другого раненого и и показал на свою спину: — Он должен залезть мне на спину.

Раненый быстро заговорил со своим слепым товарищем, и тот последовал его указаниям, судорожно нащупывая путь. Я поднял другого мужчину на руки, закряхтев под тяжестью двух тел. Неуверенным шагом я двинулся в направлении лестницы, однако дым к тому моменту стал настолько густым, что я ничего не видел в метре от себя. Тлеющие угли сыпались нам на головы, огненное чудовище прогрызалось через потолок все ближе и ближе.

Потом раздался отчаянный вопль, и у меня под ногами провалился пол: с крыши на нас упала горящая балка.

Завывания пожара слились с криками, и я не могу утверждать, что в этом хоре не было моего собственного вопля. Я грохнулся этажом ниже, от жесткого приземления у меня вышибло дух и на секунду потемнело в глазах.

Я с трудом поднялся, мне казалось, что я дышу огнем. Из глаз потекло, и я тщетно пытался их вытереть. Рубашку, прикрывающую лицо, сорвало, пока я летел вниз.

Сквозь крики я услышал звон и обернулся. При падении меня отбросило в сторону, также как и раненого, которого я нес на руках, но слепой принял на себя всю тяжесть горевшей балки. Придавленный ею, он оказался в ловушке, и огонь уже разгорелся до такой степени, что вытащить его стало невозможно. Языки пламени лизали и впивались в его плоть, словно взбесившийся зверь. Он извивался и кричал в агонии. Я вытащил люгер и точным выстрелом положил конец его мучениям.

Потом я сгреб другого раненого и перекинул его через плечо. Он обмяк, и мои ноги подкашивались под его весом. Краем глаза я заметил лестницу и поплелся к ней, заставляя себя бежать, потому что потолок над нами уже скрипел и стонал. В тот момент, когда я ринулся к ступенькам, третий этаж обрушился, и мы кубарем скатились вниз.

Повсюду был дым, густой, как туман. На какой-то миг показалось, что он пожелтел и сквозь вопли ада над головой завыли летящие снаряды.

«В укрытие!» — попытался закричать я солдатам в траншее, нащупывая противогаз, но горло болело так сильно, что я не смог выдавить ни звука.