Я ж не только мать. Дарить любовь, не изменяя себе

Но ведь это абсурд! В двадцать первом веке профессии молниеносно появляются и исчезают. Высшее образование вовсе не обязательно для хорошего заработка. И главное: нет ничего вреднее для психологического здоровья, чем заниматься хорошо оплачиваемым, но глубоко противным ремеслом. Поэтому детям следует объяснить вот что: профессия – источник заработка на будущую жизнь, работать по ней будет он (она), а не мама и папа, и большую часть времени жизни. И если нет твердого понимания, стать поваром или музыкантом, лучше подождать год-другой, прежде чем пойти учиться.

Про личный пример

Родители работали всегда – даже дома за ужином обсуждались какие-то проекты и дела

Мое первое детское воспоминание – папин арбузный махровый халат. Он не был в арбузах, а был в полоску, в такую зеленовато-черную вертикальную полоску. И вот я стою в детской кроватке, держусь за перила и вижу его спину, склонившуюся над печатной машинкой. Ужасно интересно было, чем он там занимается – этот мерный довольно громкий стук железных клавиш меня успокаивал. Было мне, очевидно, не больше трех лет, как я могу сейчас видеть перед глазами эту картину – непонятно. Но папа подтверждает – в то время он и правда писал свою кандидатскую диссертацию про что-то индийское, по своему основному профилю. А так громко стучал клавишами, чтобы уж точно пропечатать все буквы на несколько листов через копирку – вот жизнь была.

Или вот сижу я на даче с бабушкой и мамой, мы пожарили семечки, посыпали их немного солью, смотрим телевизор, играем с бабушкой в карты. Над столом уютно свесился абажур, в круге которого лежит стопка маминых бумаг. Это рукописи школьного учебника по английскому языку, который мама редактирует. Поработала в издательстве в рабочие дни, а потом поехала ко мне на дачу, прихватив с собой рукописи – еще поработать. Бабушка, помню, была недовольна и ворчала – почему, мол, нельзя отдохнуть нормально. «Если мне нужно сделать свою работу, я не буду искать причин ее не делать» – помню эту мамину фразу.

Родители работали всегда – даже дома за ужином всегда обсуждались какие-то проекты и дела. Все это было очень интересно слушать, а еще интереснее видеть их азарт. Казалось, что самое прекрасное, что может случиться с человеком, – это работа, дело его жизни, которое ему настолько интересно, что живет с ним и днем, и ночью.

Помню, папа работал в девяностых годах в рекламном агентстве. В тот период в страну хлынули иностранные продукты, для продвижения которых нужно было придумывать рекламные кампании. У папы был блокнотик, куда он записывал интересные мысли и идеи для таких рекламных проектов. Помню, как в метро он вдруг достал блокнотик и начал быстро строчить – так родился один из известных рекламных слоганов. Вот это ощущение, что работа – она и не работа вовсе, не кабала какая-то неинтересная, а смысл жизни – со мной с детства. Такая работа может быть сложной, может забирать много сил и энергии, но взамен она должна обязательно давать чувство удовлетворения собой и много радости не только от результата, но и от процесса. То есть это не только способ заработать денег – хотя это тоже очень важно, но и смысл жизни.

Я сама вошла в рабочую взрослую жизнь случайно, хотя сейчас мне кажется, что этот эпизод был будто проверкой на взросление. Мне было семнадцать, мой старший брат женился, и я решила принарядиться. Для этих целей отлично подходило платье моей подружки, в котором она красовалась на нашем школьном выпускном – нежное, кремовое, струящееся, такое девичье. Мне очень его хотелось. Помню, как долго подружка искала это платье, как уговаривала потом маму его купить – $80 оно стоило, а на дворе 1999 год. В общем, мечта, а не платье. И вот я уговорила подругу одолжить мне его. Все прошло отлично, я вдоволь накрасовалась, была просто счастлива. Ну, думаю, надо платье постирать и вернуть хозяйке в первоначальном виде. Зачем-то я решила пойти до конца и еще и погладить его, начав точно из центра – приложила горячий утюг и с удивлением обнаружила, что он не очень отрывается от ткани, прямо-таки прилипнув к ней. С сердечным стуком в ушах я его все-таки оторвала от нежной ткани и увидела сквозь платье доску для глажки. Наверное, какой-нибудь модный модельер представил бы такую модель как нечто очень современное и модное, но я в шоке продолжала стоять с утюгом в руках, не в состоянии оценить нового дизайна.