Яблочные дни. Часть I

— Берни… — она перехватила его руку, остановила. Рональд раздражённо дёрнулся, поднял на неё взгляд. На бледном лице застыло беспокойство, но в глазах ещё блестела злость. Альда поджала губы, испуг всё ещё сжимал горло. — Это не моя рана. Твоя.

Альда положила на лоб Рональду холодную тряпицу, он кивнул, прикрыл глаза. Дыхание мужа становилось всё спокойнее, Альда решила, что он уснул, но Рональд повернулся к ней.

— Я могу быть благодарен. Спасибо. — Он сглотнул, посмотрел ей в глаза. — Если хочешь, уезжай, я не буду чинить преград, я дам тебе развод.

— Я Оссори, Рональд.

Он закатил глаза, фыркнул.

— Напрасно, из-за меня эта фамилия перестала быть той, которую можно произносить гордо, как ты. Но я это исправлю. Я восстановлю свою честь, верну доброе имя. Я не дам пропасть делу Айрона-Кэдогана. Если твой женишок не нагонит меня раньше, я поеду к Королю Жарких Песков.

— Мы поедем, Рональд. — Альда положила руку на рану мужа, встретилась с ним взглядом. — Мы.

Глава 24

Эскарлота

Айруэла

1

Среди башенок книг канцлера Эскарлоты не оказалось. В поисках Мигеля ви Ита Гарсиласо ещё раз обошел вокруг массивного стола красного дерева. Даже у резных ножек — львиных лап — лежали внушительные фолио, кое-какие открывали пасти со страницами, некоторые были заложены во многих местах чёрными лентами. Гарсиласо провёл пальцем по перламутровой полосе на краю столешницы, прошёлся от угла к углу. На кончике пальца осталось чёрное пятно, чернила тут же проникли под ноготь. Гарсиласо нравились руки Донмигеля, как он называл канцлера с малолетства. У этих рук были быстрые, ловкие пальцы, они ловко обходили предписанные на наряды правила и часто не знали перчаток, к тому же их почти не покидали чернильные пятна. Всё говорило о том, что канцлер оставил работу совсем недавно, даже горстка разноцветных леденцов так и лежала, тая на солнце. Но где же хозяин кабинета? Гарсиласо отошёл от стола, прогулялся по витиеватому узору сотканного в Апаресиде имбирами ковра. От петляний по хитросплетённой золотой лозе закружилась голова, и Гарсиласо чуть не упал, наткнувшись на преграду.

— Ваше высочество.

— Донмигель! — Отступив на шаг, Гарсиласо приосанился, вздёрнул нос, заложил руки за спину, чуть прикрыл веки. Так он видел только нарядные сапоги канцлера, выше колена, чёрная жёсткая кожа прошита по голенищу золотой нитью. Сапоги не для двора — для верховой езды. Донмигель уезжает?

— Принц Рекенья. Чем я могу служить вам?

— Донмигель, я так больше не хочу, с Райнеро вы таким не были. — Гарсиласо больше не хотел соблюдать тексис. Поднял на канцлера голову, скрестил руки на груди.

— Ваше высочество недовольны? Позвольте узнать причину. — Донмигель покаянно нагнул голову. Со дня покушения на жизнь Гарсиласо принц виделся с канцлерам всего три раза и все три раза Донмигель держался совсем не как «Донмигель». О нет, то был «Мигель ви Ита». Причины такой перемены Гарсиласо не понимал, ведь раньше они с канцлером считались друзьями. Но и Райнеро Донмигель всегда оставался другом…

— Недоволен. — Гарсиласо сдвинул брови. Должно быть, устрашающего в этом было мало, но на лице Донмигеля не появилось ни одной эмоции. — Почему вы ведёте себя так?

— Прошу простить меня, если посрамил честь придворного неугодным поведением.

— Ну Донмигель! — Гарсиласо с досады топнул ногой. Ковёр заглушил его негодование.

— Как ваш некогда воспитатель, вынужден заметить, что ваше поведение несколько вольно для наследного принца. Извольте…

— Не изволю! Райнеро творил такое, что мог бы перевернуть мир, и никто не посмел бы сказать ему слова против!

— Как будет угодно моему принцу. Если позволите, я буду вынужден откланяться.

— Стойте. — Гарсиласо сам испугался своей дерзости, но Донмигель и бровью не повёл. Куда это откланяться? И ради кого Донмигель сменил привычный чёрный плащ на кремовый, с золотыми шнурами и щегольской, покрытой чёрной эмалью и усеянной драгоценными камнями фибулой? — Не позволю.

— Что угодно вашему высочеству? — Донмигель держал руки перед собой, в них была кремовая шляпа с чёрными и белыми перьями, за поясом вышитые золотом перчатки. Не знай его Гарсиласо, подумал бы, что Донмигель едет к даме. Но канцлер никогда не справлял свои личные дела так открыто, а весной и вовсе женился на сестре Сезара. От Гарсиласо что-то скрывали.

— Мне угодно Донмигеля. — Принц Рекенья решительно кивнул своим словам.

— Боюсь, я не знаю никого с таким именем.