Яблочные дни. Часть I

Стараясь держаться поближе к стенам домов, Райнеро пошёл к «Заячьей лапе». Дон Рамиро выбрал постой поближе к центру Хильмы, не собирался оставаться надолго. Умирать он тоже не собирался. Но сын сперва задержал отца в городе, затем прикончил его. Негодный сын, ублюдок, отцеубийца. Райнеро потряхивало, и не в последнюю очередь от холода. Одежда не высохла. Вода пропитала плащ, колет, рубашку, натекла вниз, в сапоги. Мерзавцы хлюпали, напоминая о звуке, с которым выходил из-под ребра мертвеца кинжал. Порезанную ладонь саднило. Райнеро перемотал её лоскутом с плаща покойного и с тех пор старался на неё не смотреть. В гостиницу, забрать вещи и лошадей.

Как назло, герцог ви Куэрво в Нинье души не чаял. Она чувствовала всадника, ловила любое движение, тон голоса, настроение. Конечно, она почуяла беду. Трудно шла в поводу, мотала мордой, оглядывалась. Марсио это раздражало, он бил копытом и косил на копушу злой глаз. Райнеро терпел до ближайшей харчевни. Хозяин ломал шапку перед хмурым посетителем с двумя лошадьми в поводу, стоившими больше всего его заведения, прислуги и жены.

Выхлебав кувшин вина, Райнеро открыл для себя несколько неприглядных истин. Первое, убить отца, пусть новоявленного, было не тем же самым, что заколоть «ящерицу» или в подворотне прикончить наглеца. Второе, отцеубийца сожалеет об убийстве и об убитом, но смерть Куэрво облегчила ему жизнь. Дорога к престолу стала короче.

День уходил прочь поступью рехонеадора[1], обводя город плавным плащом заката. Пора. В Эскарлоте принц Рекенья одаривал возлюбленных розами и рубинами, но на чужбине придётся обойтись тем, что есть. Эскара[2] из королевских конюшен — достойный прощальный подарок. Только это всё рисовка. Пошлейшая. Просто Юлиана форн Боон — единственная, кому можно доверить Нинью. Больше здесь у Райнеро никого не было. Ни здесь, ни где-то ещё, но не продавать же кобылу незнакомцу. И уж тем более не дарить его величеству Лауритсу. На что тому лошадь, он наверняка объездил страуса.

Нинья стала королевской наградой маршалу Куэрво за взятие стратегически важной крепости в войне с Блаутуром. Под ним убили лошадь, и Франциско поспешил восполнить утрату. Принять кобылу от друга и короля, а самому оседлать его жену! И если это — не низость, то Райнеро — образцовый сын!

Порез вспыхнул болью, негодница Нинья! Кобыла дёрнула в сторону мордой, а Райнеро набрал поводья слишком коротко. Его качнуло, вино запоздало ударило в голову. Он всмотрелся в одну точку, унимая головокружение. Оказывается, снова пошёл снег, и хорошо, он не подпустит к Райнеро луну.

Принц Рекенья торопливо свернул в проулок, открывающий путь на квартал Во́гур. Хильмская знать облюбовала квартал полтора века назад, едва там осушили болото. Бооны отстроили дом одними из первых и с тех пор, в отличие от соседей, ничего не меняли в его отделке. Это бы помогло его отыскать, если бы Райнеро вдруг заплутал. Он сопровождал Юлиану от Охотничьего домика до её дома. Уже у порога она обмолвилась, что иногда называет муженька «лягушонком». А что бы она сказала о ставленнике-отцеубийце?

Снег бесновался, залепляя глаза и ноздри. Из белого неистовства шагнула навстречу матушка, снежинки усеивали её наряд мелким бисером.

Ты дурно поступил, — упрекнула королева, кладя руку на круглый живот. — Тебя запрут на замок и оставят без фехтования.

Королеву сменил её маленький двойник. Рамона выбежала под копыта Марсио, Райнеро едва успел его осадить.

Райнеро, ты клялся! — Сестра тянула к нему пухлые ручки. — Услышишь, примчишься и вызволишь!

Прости, маленькая. — Рамона была его вечной болью. Если бы её нашли раньше.… Если бы ОН раньше отыскал ослушницу, убежавшую от матери в залитый дождём сад.

Райнеро кинуло в седле вперёд: чёртов джериб самочинно пустился рысью. Чёрная, в скрипучей краге рука перехватила непоседу под уздцы.

Почту за честь, ваше высочество! — выкрикнул дон Рамиро. — Но почему? Райнерито, за что?

Райнеро пришпорил джериба, Нинье приглашения не требовалось. Копыта звонко стучали по булыжнику. Мать, сестра, дон Рамиро.… В последний раз Райнерито видел всех вместе летним днём пятнадцать лет назад. В саду, затопленным солнцем и запахом абелий. Потом генерал Куэрво на три года отбыл на войну с Апаресидой, а Рамона простудилась, невинная шалость стоила малышке жизни. Все близкие из того воспоминания мертвы, даже младенец в утробе матери. Белоокая не отличается разборчивостью. Снег пока не подпустил её к Райнеро, но сам напомнил убийце о его жертвах. Райнеро мерзок этому миру, и мир бросит все свои силы на борьбу с ним, неугодным, кровавым, порочным, с руками по локоть в крови.

И всё же снег прекращался. Навстречу поднимался высокий башенный стан.

Принц Рекенья забрался бы в дом по стене башни, если бы на его стук отпирали слишком долго. Не пришлось. Прежде, чем он поднялся на крыльцо, парадные двери распахнулись, плеснуло светом и жизнью. Хозяйка особняка в одной капотте и туфельках на босую ногу спешила ему навстречу. Его снова зазнобило, и дрожь снова шла изнутри, как из сердца.