Яблоня

И вновь неопределенное мычание. Капитан видела, как худощавые руки покрываются мурашками, как сильнее начинает дрожать его тело.

– Содействие полиции смягчит ваш приговор. Если вы поможете нам и нам удастся доказать, что вы не помогали непосредственно в умерщвлении жертв, возможно…

– Я ничего не скажу.

– Разве ваше признание не означает…

– Я ничего не скажу о тех, с кем работал.

Его начало безумно трясти; он зачесал руку с такой силой, что Кристиан захотелось насильно помешать ему это делать.

– Я ничего не скажу. Я ничего не скажу. Ничего…

Он закусил губу до крови и начал вдруг плакать. Поначалу пытался спрятать слезы, вытирая их руками и дуясь, словно озлобленный подросток, но вскоре осмысленность начала выветриваться из его глаз, и вода беспрепятственно потекла по щекам, точно он и не замечал того. Ник будто сделал усилие, чтобы вернуться в этот мир, и, подняв голову, повторил:

– Не скажу я вам ничего… Ничего!

Глаза вновь затуманились, он подтянул колени к подбородку и вгрызся в них зубами, раскачиваясь. Кристиан резко обернулась на Аднета, но тот лишь пожал плечами:

– Не думал, что он так быстро сдаст.

Капитан вновь перевела взгляд на Ника – и одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять, что парень страдает. Все его тело покрылось новыми пятнами; его знобило, он царапал руки ногтями, все сильнее раскачиваясь.

– Аднет, вы можете ему помочь?!

– Я? – он хмыкнул, словно она сказала что-то смешное. – Не думаю, что ему хоть что-то поможет, кроме экстренной госпитализации в рехаб. Куда его вряд ли примут без документов.

– Что? – Кристиан снова уставилась на юношу, чувствуя, как ее саму пробирает озноб. – Но он же…

– А что поделать? Вполне логичный конец для представителей этого слоя общества. Жаль, конечно, что он не успел нам все рассказать.

– А как же уголовная ответственность за оставление в опасности?! Они обязаны его принять!

– Хм. Ну, можете, конечно, попробовать оформить его на свои документы…

– У вас есть права? – получив в ответ кивок, Кристиан быстро встала, обхватывая Ника за плечи и ведя к выходу. – Идемте, вы поведете машину. Забейте в навигатор ближайший реабилитационный центр.

Мальчишка в ее руках уже с трудом осознавал, куда его ведут. Еле перебирая ногами, он лишь шумно всхлипывал и рыдал, вцепляясь в себя руками и мотая головой.

– Не скажу вам ничего, не скажу, а то они…

– Тише, тише, – капитан крепче обняла его за плечи. – Не надо ничего говорить, просто пойдем быстрее.

Аднет сел за руль, Кристиан помогла Нику сесть на заднее сиденье и уселась рядом. Парень закрыл лицо руками, тихо подвывая, и она неуверенно похлопала его по плечу. Она с трудом понимала, почему делает это, с трудом понимала страх, возникший внутри нее при виде его страданий. Как все цветы ее новых чувств, он родился внезапно и заполнил все ее существо, и страх этот теперь был сильнее, чем желание узнать правду, сильнее, чем отвращение.

Гнилостный запах заполнял все вокруг, но страшнее были его пустые глаза, уставившиеся куда-то вперед. Похоже, парень полностью потерял связь с происходящим – его напряженные мышцы расслабились, и он полностью обмяк в ее руках. Машина резко тронулась, и с мерзостным звуком изо рта и носа Ника полилась рвота, являя миру полупереваренный крахмал. Она с силой похлопала его по спине, мысленно молясь, чтобы он не захлебнулся.

Он заплакал сильнее, и вдруг сам прижался к ней, обхватывая руками. Грязные пятна запачкали ее форму, он закашлялся и, наконец утерев лицо, уставился на нее невидящим взглядом.

– Мама? – раздался его тихий голос, едва слышный от рева мотора.

Кристиан застыла, услышав это простое слово. Он смотрел сквозь нее своими тусклыми, когда-то голубыми глазами, но казалось, что он смотрит прямо ей в душу.

И она обняла его. Крепко, прижав к себе, укрыв в недрах своих длинных темных волос и широких плеч. Обняла, нежно гладя по голове и чувствуя, что по щекам катятся слезы.

– Да, я здесь. Тебе нечего бояться.

Его положили в реанимацию. Кристиан потратила несколько часов, споря с врачами, но все-таки сумела оформить его на свои документы. Аднет уехал из больницы гораздо раньше, не преминув напомнить, что капитан обещала ему двойную ставку за сверхурочные. Нейт позвонил ближе к ночи, сообщив, что абсолютно вся информация с сервера была уничтожена – так же профессионально, как и раньше, ни единой зацепки. Если бы не чистосердечное признание, они не могли бы даже доказать, что Ник имел хоть какое-то отношение к игре. Сложно сказать, как Морган отнесется к их улову, и хватит ли ему подобных продвижений для того, чтобы счесть ее действия оправданными.

Приехав домой, Кристиан бросила форму в стирку и уселась на кровать, закуривая. Это определенно был долгий день. Затушив сигарету о небольшую стеклянную пепельницу, она откинулась на простыни и закрыла глаза.

– Тайлер, ты меня за идиота держишь?

Морган наклонился вперед, упирая руки в стол.

Звонок с требованием немедленно явиться в кабинет начальства застал ее еще дома, и сейчас Кристиан стояла, натянув самое безэмоциональное выражение лица, которое только могла.