Яд в крови

– Если б я был психотерапевтом, – продолжал Деймон, – то сказал бы, что переезд в большой город был способом оказаться как можно дальше от лугов, которые забрали твоего брата.

Ванесса проследила за его взглядом, направленным на колеблющиеся тени травы вдалеке.

– Мне не нужен психотерапевт, чтобы это понять, – тихо произнесла она. – Ты же знаешь, что мы так и не устроили прощальную церемонию по нему.

– Это потому, что твой отец никогда не терял надежды найти его. В отличие от тебя.

– Почему ты так решил?

Деймон пожал плечами.

– Ты ведь уехала из Гринсэнда, так ведь?

– А разве ты сам не уезжал?

– Не так, как ты. Оставив нас всех позади, оставив меня.

Ванесса стиснула зубы.

– У меня было место в университете.

– Но мы всегда говорили о том, чтобы вместе изучать зоологию в Эдинбурге. А потом ты вдруг берешь и принимаешь предложение поступить в Имперский[19]

…

Ванесса подумала о годах, проведенных в Гринсэнде после исчезновения Винсента. Трех годах боли и угрызений совести. Она все-таки каким-то образом пережила все это, зная, что в восемнадцать лет поступит в университет. При мысли о том, что Деймон присоединится к ней, ей казалось, что прошлое так и будет преследовать ее по пятам. При всех своих чувствах к нему Ванесса понимала, что если так и будет оставаться вместе с ним, даже вдали от родных краев, то это не станет той жизнью с чистого листа, к которой она так стремилась.

– По крайней мере, на сей раз мы можем как следует попрощаться, – произнес Деймон.

Он был прав. После того как Ванесса сообщила ему, что приняла предложение от Имперского колледжа, Деймон вспылил и отказался с ней разговаривать. Так что она уехала из Гринсэнда, не попрощавшись с ним.

– Мне кажется, что нам стоит выпить на прощание, – добавил он. – Чего-нибудь покрепче.

Ванесса посмотрела, как скорбящие расходятся с луга.

– Я не уверена, что большинство наших односельчан, которые направляются сейчас в паб, обрадуются твоему присутствию.

– Я не имел в виду паб. – Деймон достал из кармана своего темно-синего блейзера небольшую изогнутую фляжку и протянул ей. – Предлагаю по-гринсэндски бухну́ть прямо на кладбище, как в старые добрые времена.

Ванесса улыбнулась. Они частенько любили напиваться допьяна на этой самой скамейке ромом из этой самой фляжки.

– «Рон Закапа»? – спросила она.

Деймон кивнул, отвинтил крышечку и протянул ей фляжку. Ароматы карамели и дуба навеяли воспоминания о том пропитанном солнцем и ромом лете после исчезновения Винсента, когда она заглушала чувство вины и горе пьяным забытьем и ощущением губ и пальцев Деймона на себе и внутри себя.

Ванесса взяла фляжку, перехватив взгляд ярко-синих глаз Деймона. И в этих глазах тоже таились воспоминания. Она быстро сделала большой глоток и закрыла глаза, ощущая на языке знакомый бархатистый вкус. Еще час они пили и предавались воспоминаниям. А основательно захмелев, даже совершили небольшую экскурсию по кладбищу в темноте, приветствуя надгробия со знакомыми именами, словно живых людей.

Ванесса споткнулась о замшелый надгробный камень.

– Ну здравствуйте, мистер Томпсон, – невнятно произнесла она, чувствуя, что слегка покачивается. – Спасибо вам за то, что на уроках математики вечно попрекали меня тем, что теорема Пифагора мне не по уму, пялясь при этом на мои сиськи!

Ткнув пальцем в другую могилу, Деймон провозгласил:

– А вы, миссис Хигглсворт, всегда были настоящей королевой сплетен в деревне! Надеюсь, вы держите всех в курсе последних скандалов и в загробной жизни. Покойтесь с миром, дорогая, и постарайтесь не распространять там совсем уж пикантные подробности.

Их смех эхом разносился по тихому кладбищу, пока они шлялись между могилами, делясь забавными воспоминаниями и провозглашая тосты за упокой души усопших. Ванесса понимала, что это ребячество, но что-то в самой глубине головы постоянно напоминало ей, что исчезновение брата во многих отношениях резко оборвало ее подростковые годы, сразу сделав взрослой. И, наверное, сейчас она пыталась наверстать упущенное.

Когда они вернулись на свою скамейку, их смех постепенно смолк, сменившись уютной тишиной.

– Я скучаю по всему этому, – наконец произнес Деймон. – Скучаю по нам.

Его глаза встретились с глазами Ванессы, и неожиданно для себя она вдруг протянула руку и ухватила его за лацкан пиджака, медленно притягивая к себе. Их дыхание смешалось между собой, лица все приближались друг к другу, пока их губы наконец не встретились. Казалось, они вновь вернулись на те давние луга. Двое подростков, разорванных на части тоскливыми обстоятельствами: исчезновением брата, смертью матери… Их руки и губы сплетались тогда в попытке найти хоть какой-то смысл, хоть какой-то свет. Но они оба были слишком уж погружены во тьму, слишком раздираемы непреодолимым желанием, чтоб хотя бы тонкий лучик света смог проникнуть в нее.