Ядовитый сезон

– Может, это прозвучит странно, но как думаешь, ты могла бы научить меня читать музыку? – спросил он.

Леэло моргнула, явно застигнутая врасплох.

– Зачем тебе это?

Он взял из стопки книгу и протянул ей.

– Я нашел это и захотел выучить песни. Просто чтобы скоротать время.

Она вырвала книгу у него из рук, словно он ее украл.

– Она не должна у тебя быть.

– Прости. Я не знал.

Он растерянно наблюдал, как она засовывает книгу в рюкзак.

– Это сборник песен эндланцев. Он не для чужаков.

Леэло явно разозлилась. Она смотрела на Ярена так же, как и при первой встрече – с подозрением.

– Я не из Бриклбери, – сказал он, отчаянно желая сменить тему.

– И?

– То есть да. Я чужак. Но я чужой и в Бриклбери. И почти ничего не знаю об Эндле.

– Но ты знаешь о наших песнях и насколько опасными они могут быть. Так почему хочешь их выучить?

Теперь он осознал, что его желание скоротать время таким образом прозвучало оскорбительно и невежественно. Но в душе он чувствовал, что дело было не только в этом. Остров был загадкой, а его непроизвольная реакция на него тем более. И хотя он негласно признал, что «магия» существует, но слово значило для него лишь что-то, чего люди пока не смогли постичь. Но, возможно, есть способ понять. В конечном счете у всего есть объяснение.

– Из любопытства, полагаю, – наконец ответил он. – Честно говоря, прежде я мало пел.

Она приподняла светлую бровь:

– Мало?

Он поморщился:

– Ладно, я вообще не пел.

– Никогда? – переспросила она, подняв уже обе брови.

Он помотал головой:

– Не то чтобы. Разве что случайную народную песню. Мама была самой музыкальной в семье, но это даже громко сказано. Она всегда пела нам перед сном или во время работы. Но у нас никогда не было инструментов.

– Что такое инструмент?

Возможно ли, чтобы она никогда не слышала игру инструмента? Что, если единственный известный эндланцам инструмент – это их голос?

– Флейта, – предположил он. – Или скрипка?

Она смотрела на него так, словно они говорят на разных языках.

– Может, у вас их нет. С помощью инструментов человек воспроизводит музыку. Флейта – это длинная труба, в которую нужно дуть. А скрипка из дерева, со струнами над отверстием… – Он умолк, видя, что она все еще не понимает.

– Если принесешь мне немного пергамента и угля, я смогу нарисовать их для тебя, – предложил он. – Но придется поверить мне на слово, что они создают прекрасную музыку.

– Ты сказал, что не из Брикл…

– Бриклбери. Деревушка неподалеку.

– Верно.

– Я из города под названием Тиндервейл. Он далеко отсюда, далеко от гор. Там все по-другому. В Бриклбери все друг друга знают. И суют нос в чужие дела. А в Тиндервейле я даже не знал ближайших соседей. Там так много людей, что кажется, будто они решили, что если невозможно знать каждого, то вообще нет смысла с кем-то знакомиться.

– Сложно представить, – тихо сказала Леэло, теребя выбившуюся из одеяла нитку, словно была смущена своей неопытностью.

– Я тоже не мог представить место вроде Бриклбери, пока не переехал сюда. Я прогулялся с девушкой, и потом все только об этом и говорили.

Леэло покраснела, все еще не поднимая глаз.

– Представь, если бы они увидели нас в этом домике.

Он улыбнулся:

– Думаю, у них лопнули бы головы от такого количества сплетен.

– Ты собираешься на ней жениться? – спросила Леэло, не глядя на него.

Ярен засмеялся, и она покраснела еще сильнее.

– Прости, – добавила она. – Это слишком личное.

– Вовсе нет. Я едва ее знаю. Она продает мед на рынке. Кстати, она с острова. Даже не знаю, почему я раньше об этом не подумал. Может, ты ее знаешь. Девушку зовут Люпин.

Леэло склонила голову набок.

– Я знаю только одну Люпин, но она уже старушка. Ты уверен, что она с Эндлы?

– Да. Но догадываюсь, что она могла сменить имя. У нее длинные светлые волосы, темнее твоих. И зеленые глаза.

Леэло покачала головой:

– На Эндле много девушек с такой внешностью. Когда она уплыла?

– Ей восемнадцать, как и мне. Так что шесть или семь лет назад.

Леэло задумалась.

– Раньше я не обращала особого внимания на тех, кто уплывал. К тому времени я пела уже много лет. Может, мама ее помнит.

– Это не важно. Как я уже говорил, я ее едва знаю.

Внезапно Леэло просияла:

– Значит, эта девушка нашла дом в Бриклбери? С кем она живет? Она здорова?

Ярен рассказал все, что знал о Люпин. И то, как Леэло ловила каждое слово, навело его на мысль, что она, возможно, довольно хорошо знает кого-то из инканту.

Когда он закончил, девушка выглядела счастливой и спокойной. Он хотел спросить ее об этом, но боялся снова сказать лишнее. Ему нравилось видеть ее улыбку.

Они какое-то время сидели в тишине, пока это не начало казаться неловким. Ярен пошевелился, и Леэло моргнула, глубоко погрузившись в раздумья.

– Я должна идти, – сказала она деловым тоном. – Как я сказала, послезавтра у меня свободный день и я смогу поискать лодку. Приду, когда смогу. Ты справишься до тех пор?

Он кивнул:

– Думаю, да. Но я очень хочу помочь. В конце концов, я тот, кто не должен быть здесь. Поэтому обязан все исправить.

– Понимаю, что ты не можешь сидеть без дела. Но поверь, прямо сейчас это лучшее, что ты можешь сделать.