Янтарные глаза

В течение многих лет он считал, что опасность, которую ссе представляет для Земли, была не сравнима ни с чем другим, и в то же время невероятно недооценена. Остальные внеземные цивилизации — герданцы, сириане, Эридан, Тау Кита — играли намного большую роль с точки зрения объема торговли, культурного обмена или миграции населения, но, несмотря на это, казались ему далеко не такими важными. Они не внесли в человеческий мир принципиально иных концепций мышления. И что самое главное: у них не было других инструментов власти, кроме тех, что уже и так были распространены на Земле. Но в тот момент, когда в мир Земли ворвалась ссе с трёигр как новой реальностью, что-то необратимо изменилось.

В СМИ никогда не упоминалось о какой-либо угрозе в связи с ссе, не было никаких спекуляций — и, наконец, также не было ничего, за что можно было бы ухватиться. ссеане имели огромное преимущество благодаря мицелиальным технологиям, однако не было похоже, чтобы они готовили вторжение на Землю. Они не стремились к светской власти, к господству в земном смысле. Хотя ссе была технологически на гораздо более высоком уровне, именно земные генерирующие корабли обнаружили Герду, а не наоборот; и именно герданцы сообщили землянам, что существует некая ссе. ссеане хорошо знали внепространство — именно их технология, поставляемая в ограниченном количестве и с вымученной благосклонностью, позволяла землянам поддерживать контакт с шестью другими планетами; но у них самих не было космического флота. Не было и колоний. Уму непостижимо! Они не строили космическую империю. Космические Корабли были для них предметом культа, а не основой военной мощи. Они никогда не воевали с цивилизацией герданцев, которая поддерживала с ними контакт за тысячи лет до прихода землян.

Но разве это не подозрительно?

В какой-то момент своей жизни Лукас осознал, что, если можно осуществлять, утверждать и использовать власть совершенно разными способами, то могут существовать и иные, внеземные модели вторжения. Трудно сопротивляться опасности, когда ты даже не можешь ясно себе ее представить. Потому крайне важно узнать об ссе как можно больше. Более того, это самая значимая вещь, которую он сам может попытаться сделать в своей жизни. Лукас точно помнил, когда и где пришел к этой мысли: это случилось однажды весенним днем одиннадцать лет назад в ультрасовременном безликом кабинете на факультете астрофизики. Но это не имело никакого отношения к науке. Наоборот, это был момент, когда он решительно и навсегда от науки отвернулся. Его это совсем не радовало — более того, шло вразрез со всеми жизненными планами и гарантированно развлекало старика на небесах. Но, к сожалению, он не мог оставить все, как есть. Как и сейчас

.

Огненные пятна на сетчатке поблекли. Лукасу стало легче, и он вылез из ванны. Для различных неприятных дел, связанных с ссе, у него были свои проверенные рецепты. Хотя от зрёгала даже не несло грибами, он решил, что будет уместно запить все это дело рюмкой хорошего коньяка. Он пошел к бару и на ходу понял, что улыбается. У него была веская причина: он пережил встречу с ссенским исполнителем и не выдал ему самой важной информации. И наоборот: кое-что важное он узнал сам.

ссеане хотят заполучить фомальхиванина.

Он мог лишь гадать, собираются ли они позвать Аш~шада Лымаиилдана выпить, убедить сотрудничать, допросить или убить — но интерес зрёгала определенно указывал на то, что Фомальхива им небезразлична. Лукас не мог и представить лучшего доказательства своей правоты в оценке ситуации — но это также означало, что, если он пустит все на самотек, все возможные выгоды достанутся им.

За кем же теперь придет зрёгал? За Стэффордом? За Фионой Фергюссон? Лукас не называл имен, но знал, что ссеанину не составит труда их узнать. Он знал также, что трёигр сделает с людьми, которые к нему не привыкли. Они не опомнятся за пару минут, как он. «На Земле нет никого, кто осмелился бы противостоять мне»,— твердил ему зрёгал с истинным ссенским высокомерием, и Лукас, к сожалению, вынужден был признать, что в значительной мере это было правдой. Конечно, на Земле были люди, способные противостоять трёигр; а также люди, которые справились бы лучше, чем он, столкнувшись с зрёгалом лицом к лицу — но кто из них захотел бы обжечь себе пальцы? У них просто не было необходимой мотивации.

В отличие от них, Лукас только что ее обрел.

К тому времени как он добрался до своей комнаты, решение было принято. А пока он наливал себе рюмку — появился и первый план.

Если раньше что-то и могло удержать его от дела Фомальхивы, то сейчас — нет.

 * * *

Фиону разбудили звуки: стоны и лай, стенания и вой. Она уткнулась лицом в подушку. То, что казалось оглушающим во сне, все же не было таким уж громким; а по мере того как она окончательно просыпалась, допустила даже, что звуки, вероятно, исходили не из пастей чудовищ. Скорее всего, их издавала она сама. И только тихо скулила — никаких криков и воплей! Все остальное было сном.