Ярость обреченных

Сам же под собственный крик упираю ложе приклада в землю, засыпаю нужное количество пороха в дуло. Плотный удар по стволу утрамбовывает его, быстро забиваю пулю шомполом. Положив огнестрел на колено, взвожу курок, засыпаю порох на пороховую полку и плотно закрываю ее крышку.

Мы уже дали семь залпов — и семь раз сотни врагов, наступающих в разреженном строю, опрокидывались наземь. Нет, заурцы старались не тратить жизни своих людей понапрасну: в начале боя они вывели вперед артиллерию и открыли огонь картечью и бомбами. Но они не выкосили целиком плотный частокол, лишь проделали в нем широкие проходы — впрочем, видимо, в этом и был их замысел. Как бы то ни было, артиллерия врага не нанесла нам особого урона, зато сама крепко пострадала от пушек герцога, укрытых на холме. Да и атакуют заурцы по всему фронту, а не только напротив проходов.

— Залп!

Вновь, практически не целясь, разряжаем огнестрелы по противнику — перед рвом с отвесными стенками ополченцы сбились в плотную толпу, не промахнешься. Правда, нас тут же встретил залп ени чиры, и в десятке есть свежие потери: упал Друзь с простреленным горлом, Ежи зажимает кровоточащее плечо…

— Гранаты к бою — и отступаем!

Зажигаю от заранее заготовленного факела фитиль ручной бомбы — и без замаха бросаю ее вперед, в ров. За ней следуют десятки гранат. Через пару секунд раздается множество разрывов, сливающихся воедино с отчаянными криками боли. Прямо передо мной, внизу кто-то отчаянно, на одной ноте визжит.

— Уходим!

Эх, если бы у нас было больше гранат! Уж тогда бы мы еще долго держали этот вал и ров!

Аджей Корг, великий князь Рогоры.

— Бей!

Негромко поданная команда, сигнал рожка — и фаланга из пяти шеренг неторопливо двинулась вперед, грозно склонив пики. Стрельцы отступают по заранее оговоренным проходам в строю, которые вскоре смыкаются за их спинами.

Вскоре над гребнем вала появляются первые заурцы — и гибнут под ударами множества пик.

Збыслав Слива, пикинер.

Резкий выпад — и граненое острие впивается в грудь врага, легко вспарывая человеческую плоть. Дергаю древко на себя, с отчаянной руганью — впервой же! — освобождая оружие от повисшего на нем тела. И тут же резкий удар вниз, в заурца, ловко поднырнувшего под копье бойца второй шеренги. И вновь граненый наконечник пики находит свою цель, прошив противнику бок…

Яджек замешкался, безуспешно дергая копье из рук вцепившегося в древко заурца, и справа на него налетел враг с воздетой над головой саблей. Я лишь яростно сцепил зубы — помочь земляку не успеваю, — как вдруг рухнувшее сверху топорище алебарды «приголубило» излишне резвого бойца. И тут же длинная пика из четвертой шеренги ударила в голову противника, который так и не выпустил древко копья Яджека.

Аджей Корг, великий князь Рогоры.

Пусть мои пикинеры и не имели боевого опыта, пусть их оружие чаще самодельное, а время подготовки свелось к считаным дням — все же они довольно успешно сдерживают натиск азепов, даже в месте проходов, пробитых в частоколе, по которым враг валит особенно густым потоком.

Мое внимание в гораздо большей степени привлекает артиллерийская дуэль, развернувшаяся на поле боя. Хотя учитывая, что у Бергарского было лишь одиннадцать средних орудий (мастера Лецека все же сумели отлить две пушки!) против четырех десятков средних и тяжелых у врага, это далеко не дуэль — это избиение. Высота за моими позициями на левом фланге вся вздыбилась от многочисленных разрывов, сеющих смерть. Какое-то время наши пушкари еще держались, укрытые земляными укреплениями, но, кажется, долго они не протянут…

Так и есть: ответный огонь с высоты вскоре окончательно замирает, и сердце сжимается от нехороших предчувствий.

А через десять минут они подтвердились в полной мере, когда на ряды моих пикинеров обрушился навесной огонь мортир врага.

— Отступаем! Все — отступаем!!!

Эдрик Бергарский, командующий объединенной армией.

— Сколько орудий уцелело?

— Ровно три, господин герцог. Но прислуги к ним…

— Так наберите из стрелков! И не медлите!!! Нам нужно заткнуть мортиры, иначе заурцы выбьют нас с поля, не вступая в схватку!

Фаланга рогорцев пятится, хоть и не ломает строй. Аджей уже вывел своих людей из-под навесного огня противника, так что мамлекам придется подтянуть свои массивные орудия. Однако в это же время на гребень вала взобрались ени чиры, и этих уже не собьешь… Вскоре весь периметр насыпи заволокло многочисленными пороховыми облачками, веер свинцовой смерти собрал кровавую жатву в шеренгах баталии.

Но вот рогорцы поравнялись с ломаной линией временных укреплений, состоящих из гиштанских рогаток, насыпей и неглубоких траншей. Здесь они уже централизованно сломали строй, занимая укрытия. Преследующие их азепы усилили натиск, их ряды уплотнились… а в следующий миг по флангам заурцев ударило десять деревянных орудий, замаскированных в земляных насыпях по всей линии соприкосновения.

— Что с пушками?

— Прислуга набрана, господин герцог!