Ярость огня

– Да. Не слабый.

– Отец?

Я резко подпрыгнул. В арсенал вошел Дело, а Феми следовала за ним по нотам. Он повернулся к ней и пробормотал «иди», положив руку ей на плечо и мягко выпроваживая из комнаты, словно пытался оградить от чего-то неприличного. И когда снова обернулся к нам, я понял, что он не мог смотреть на меня.

Я вскочил на ноги. Это было вторжением в ту часть жизни, которую Дело держал в тайне от меня даже после того, как разделил со мной постель. Не могло быть случайностью то, что в течение многих лет я ненавидел Нестора, но у меня ни разу не было повода пожалеть его. Дело не хотел, чтобы его отца видели в столь унизительном состоянии.

– Я просто… пойду…

Но Нестор схватил меня за руку, не позволяя уйти. Другой рукой он нащупывал оконную задвижку.

– Почувствуйте этот ветерок, – сказал он нам.

Дело помог ему открыть окно, сжав губы в тонкую линию. Он не оборачивался ко мне.

– Оттепель, – продолжал Нестор. – Погода, благоприятная для драконьего пламени.

– Да, отец.

– Завтра, – сообщил Нестор Дело, все еще сжимая мою руку. – Мы сделаем это завтра.

Дело посмотрел на отца и покорно сжал руку. Он забрал бутылку со стола.

– Завтра праздник Зимнего Солнцестояния, отец.

Нестор отбросил мою руку и обхватил лицо Дело ладонями, притягивая сына к себе.

– Именно, – прошептал он, словно делился секретом. – Вот почему это идеальное время для удара.

Его глаза сверкнули. Дело взглянул в них и замер. А затем издал огорченный возглас:

– Отец, не кажется ли тебе, что мы зашли слишком далеко? Не лучше ли просто отдохнуть…

Нестор ткнул пальцем в свои старые доспехи, качая головой:

– Нет. Мы так близко.

– Это безумная мечта, отец…

– Это единственное, что у нас осталось.

Нестор поцеловал Дело в лоб, и тот закрыл глаза, его лицо исказилось от боли, а плечи вздрогнули. Я впервые увидел, как Нестор проявил свою любовь по отношению к Дело.

Я отступил, кланяясь на ходу, когда Дело отвернулся, чтобы обнять отца, и, не дыша, выскользнул за дверь, осторожно прикрыв ее за собой. Феми стояла в коридоре, втиснув голову в плечи и прислушиваясь к разговору. Казалось, она готова была заплакать, и на мгновение я подумал о том, чтобы положить руку ей на плечо и утешить.

– Я не хочу наносить воздушный удар в день Зимнего Солнцестояния, – прошептала она.

Она выглядела так, будто дулась из-за уродливого платья, а не из-за перспективы бомбардировки ничего не подозревающих мирных жителей в день семейного праздника. Моя жалость тут же испарилась.

– Каллиполис хочет этого не меньше вас.

24

Мегара Роупер

ЭННИ

Я проснулась в день Зимнего Солнцестояния в чужой комнате, залитой ослепительным солнечным светом. На белых простынях на широком матрасе, с белоснежным балдахином над головой и солнечным светом, струящимся сквозь белые шторы. В этом белом царстве единственное цветное пятно – веточка зимнего остролиста на камине и картина на стене напротив кровати, на которой была изображена пара небесных рыбок, пересекающих открытое море. «Подарено в знак благодарности семье Гесперидис Триархами под Арктуром», – гласила надпись на драконьем языке на маленькой золотой табличке.

Постепенно я вспомнила, как здесь оказалась: спектакль, арест Мегары, Ли, Кор и Крисса, уходящие на свой праздник, и я, застывшая на месте. Приступ отчаяния и одиночества, который заставил меня без раздумий согласиться на приглашение Пауэра – явиться в дом юноши, который ежедневно издевался надо мной на протяжении всего детства. Я находилась в доме Пауэра, а Аэла с Итером расположились в саду Пауэра.

И сегодня в день Зимнего Солнцестояния мне придется допрашивать Мегару Роупер в Подземелье.

Я достала свою форму, которую оставила сложенной на прикроватной тумбочке, и натянула ее на себя.

По пути в ванную я столкнулась с Пауэром, вышагивающим в нижнем белье и с примятым подушкой лицом. Я с детства росла в обстановке, когда все без стеснения переодевались друг перед другом в арсенале. И потому не было никакого оправдания обжигающему румянцу, заливающему сейчас кожу под воротником моей формы.

– Как спалось, командир? – спросил он, зевая.

Утром я обнаружила, что дверь моей спальни была заперта изнутри. Видимо, прошлой ночью я приняла все меры предосторожности, о которых даже не помнила. Но после его вопроса я вдруг осознала более странный факт. Я выспалась. Впервые за несколько недель мне не снилось в кошмарах, как Дак попадает в список другого отряда. Насколько я помнила, мне вообще ничего не снилось.

Мы застали родителей Пауэра внизу, на застекленной террасе с видом на прекрасный сад. Они потягивали кофе и просматривали газеты, а на столе перед ними находилось столько еды, сколько я не видела на одном столе за последние месяцы. Я могла только представить то количество продовольственных карточек, которые потребовалось бы, чтобы обеспечить эту трапезу: бекон и яйца, печенье и пирожные, ягоды и топленые сливки. Внезапно я почувствовала вкус собственной слюны.

– Проголодались, дорогие?