Ярость огня

Дело не сказал, что именно. Значит, я должен был решить это сам. А после сегодняшнего вечера мне стало совершенно ясно, что именно я должен сделать. Мы сражались за повелителей, которые запирали наших детей в горящих бастионах, в то время как враг не трогал соломенные крыши наших лачуг.

Мне надоело бороться за Новый Питос. Пришло время начать борьбу на другой стороне.

Антигона.

Дело подарил мне все, что мог. Спаркера. Одного дракона. Всего одного дракона.

Этого не хватит, чтобы изменить ход войны с Каллиполисом. Не хватит, чтобы сделать нечто большее, что поможет уберечь мою семью. Я был искусен в воздухе, но это ничего мне не даст, потому что на земле я до смешного бессилен, – на земле, где моей основной задачей было доставлять письма и расшнуровывать сапоги Первого Наездника, где я даже не в силах прочитать имена своих близких…

Когда я наконец-то нашел тот ответ, который искал, я поднялся в темноте, как будто меня призвали.

Я пробирался через темную деревню, бесшумно ступая по снегу. У ворот Крепости придумал тот же повод, что и во времена многих лет свиданий с Джулией: «Меня вызвали в резиденцию Грозовых Бичей», – и стражники, вспомнив старый предлог, не задали ни единого вопроса.

Оказавшись посреди Крепости, я посмотрел на остов разрушенного Дворца Великого Повелителя и вспомнил свои преступления.

Маленькая Первая Наездница, которая так старалась спасти нас.

А взамен я мешал ей, пока Иксион убивал ее друга.

Даже если я захочу перейти на ее сторону, она никогда не примет меня. Не после этого.

Ноги понесли меня во Дворец. Обломки, которые до пожара были крышей, устилали пол, покрытый льдом и снегом. В дальней части зала была навалена гора раздробленных камней, присыпанных снегом, а на ней распростерлось тело бросившегося вниз дракона того юноши.

Я подошел ближе и смахнул снег с закрытых глаз дракона. Он давно окоченел.

Я обыскивал снег вокруг него, пока не нашел то, чего страшился и желал одновременно: останки доспехов драконьего наездника. Несколько закаленных драконьих чешуек с части кирасы, уцелевшей после взрыва.

Все, что осталось от него.

Я сжал в руках доспехи, и вдруг мне в голову пришла мысль.

Неважно, примет ли меня Первая Наездница. Она вернула нам тело Джулии, а я верну ей хотя бы часть доспехов, как бы ужасно это ни выглядело.

Только так я мог искупить свои преступления, только так поблагодарить за ее милосердие. С честью ответить на оказанную нам честь, даже если они считали, что у нас не было ни чести, ни благородства.

Вот он, истинный дар свободы – оказать врагу любезность.

Что на меня нашло, откуда этот прилив высокоморальных принципов?

Я спустился в логово.

Спаркер подскочил, увидев меня. Его хвост извивался в темноте. В логовах было пустынно, а драконы уже улеглись на ночь. Снег принес с собой уверенность в безопасности, и стражи практически нигде не наблюдалось: драконы были не способны изрыгать пламя в холоде и нападение невозможно ни с вражеской, ни с нашей стороны.

Я потянулся к ошейнику и вставил ключ.

Впервые в жизни освободил Спаркера от цепи.

У меня не было огнеупорного костюма, да он мне и не нужен. У меня не было ни седла, ни уздечки – вообще ничего.

Это не имело значения.

Он вырвался из логова драконов, и в моей крови вскипело радостное возбуждение от того, что теперь были только я и он, вместе, и никаких больше хозяев.

А затем я запрыгнул на спину своего дракона, и мы оторвались от земли.

Новый Питос исчез вдали, когда ночное небо заполонило все вокруг. Мои бедра пылали от обжигающе горячей чешуи Спаркера, а руки немели от холода, проникающего сквозь тунику и брюки. Мы затеяли безумную гонку, устремляясь на юг. Я направил Спаркера в сторону от карстовых колонн Туррета и Торнроуза, на которых наши дозорные чаще всего несли вахту, и мы на всякий случай поднялись еще выше, прижимаясь к облачной пелене над Аркой путника. Питианских драконов нигде не было видно, и все небо принадлежало только нам. Но все же, когда первоначальное возбуждение сошло на нет, карстовые колонны остались позади, а берега Каллиполиса еще не показались на горизонте, я почувствовал первые острые уколы сомнения.

«Они все узнают. Они сбросят их, одного за другим…»

«А после того, что мы сделали сегодня, каллиполийцы начнут стрелять по нам на поражение».

«Неужели немного обгоревших кусков доспехов в твоем кармане стоят того, чтобы поставить на карту все…»

Но я продолжал держаться, стискивая бока Спаркера так, будто от этого зависела моя жизнь, пока через некоторое время вдали не появились темные очертания большого острова.

Каллиполис.

Мигающие огни города, раскинувшегося вокруг форта, гавань рядом с ним, а над ними – одиноко кружащийся дракон-грозовик.